Уже позже, на исходе 80-х годов, мы узнали, что канал, в котором любят купаться москвичи (здесь река впадает в город и вода относительно чистая, не столь отравленно-жуткая, как, скажем, в Филях), копали заключенные. По берегу были обнаружены захоронения-могильники на несколько тысяч и даже на несколько десятков тысяч — теперь горы костей и черепов. И это в нескольких шагах от пляжей, травы, цветов…

В 1946 или 1947 г. школа в Военном городке была закрыта (кому-то понадобилось помещение) и все стали ездить в другую, на «Сокол». В годы моей юности трамвайнущ остановку за «Соколом» называли «Всехсвятская» — по имени церкви и поселка, который прежде стоял здесь. (Сейчас — «Площадь имени Марины Расковой».) И в этой школе закончит старшие классы мой брат. А я поступил в Суворовское училище в Саратове и уехал на долгие годы, возвращаясь лишь на зимние и летние каникулы.

Именно тогда и развернулось мощное строительство жилого района за «Соколом». Для строительства понадобилось снести обширное многовековое кладбище, вплотную промыкавшее к знаменитой церкви, где и поныне трезвонят колокола: не до конца заморили их души красные годы.

Тысячи могил оказались опустошенными, останки увезены. На месте кладбища разбит парк, сейчас там кинотеатр «Ленинград». Столетние липы — это кладбищенские липы, они стерегли древние могилы. На другой части кладбища, ближе к улице Алабяна, поставлены 7—8-этажные дома. Часть домов этого района возводили пленные немцы, как, например, и тот, в котором я живу. Немцы построили и городок, что прилегал к Хорошевскому шоссе. Вместо тех двух-трехэтажных домов здесь поднялись 16-этажные бетонные коробки, но кое-где сохранились и те, послевоенные домики.

Каждый раз, оказываясь в парке под вековыми кладбищенскими липами, я пытался разгадать одну и ту же задачу: почему от всего кладбища (множества прицерковных могил) сохранена всего одна. Под гранитным валуном покоится студент Сергей Александрович Шлихтер, тяжко раненный под Барановичами 20 июня 1916 г., привезенный в Москву и почти тут же умерший. Ведь на кладбище из убитых в боях офицеров и вольноопределяющихся покоился не только Шлихтер. Отчего сохранили лишь эту, единственную могилу?..

Ответ я найти не мог. Думал, скорее всего, пожалели рабочие: добротный камень и человек, так рано убитый. Но ведь на кладбище было много добротных памятников — и еще каких!

Только сейчас, заканчивая «Огненный Крест», я, кажется, приблизился к истине.

Не часто, но в документах революции мелькала фамилия Шлих-тер.

До 1985 г. историкам революции приходилось обращаться к 41-му тому Энциклопедического словаря Гранат, до сих пор самому полному. При публикации в советское время к этому тому (буква С) припечатывали 7 или 8 дополнительных книг — таких же толстых, как и основные тома. В приложениях к дополнительным книгам «41-1» и «41-2» были помещены автобиографии (что чрезвычайно важно: автобиографии — значит, не все столь переврано!) и в редких случаях — биографии всех более или менее заметных деятелей большевистской революции (к примеру, Троцкого): десятки и десятки имен (и все будущие «враги народа» там в полном комплекте).