***

Замок спал, умаявшись за день. Окна смежили веки-ставни, опустевшие коридоры окутали мрак и тишь. Только камни в стенах перешёптывались, да поскрипывали полы под незримыми шагами. Такко подбросил дров и потянулся. Как же хорошо! Тепло растекалось по жилам, шло от пламени и прогретой за день стены. За стенкой слышался шорох — маркграф, верно, уже облачился в невероятных размеров чёрный шёлковый халат и сидел над чертежами, ожидая горячей воды. Прислуживать ему, по счастью, не требовалось — Оллард обходился без личных слуг в своём замке и не изменил привычкам.

Из полусонного оцепенения Такко вывели лёгкие шаги в коридоре. Он открыл, ожидая увидеть слугу с кувшином, но на пороге стояла Грета. Вошла молча, с озорной улыбкой, скинула плащ, повела полуобнажёнными плечами, что выглядывали из низкого выреза платья. Пламя матово блеснуло на белой коже, вызолотило локоны тёмных волос, заплясало в лукавых глазах. Такко давно заглядывался на бойкую девушку, но впервые ощутил её так близко.

А Грета улыбнулась, отвернулась, прошла мимо Такко и постучалась к маркграфу. Из-за двери послышался недовольный окрик, Грета потянула на себя тяжёлую дверь и скрылась за ней, качнув бёдрами.

Обида, досада, разом вспыхнувшее желание жгли огнём. Всё верно, даже странно, что её не прислали согреть знатному гостю постель в первый же день… но, рассветные силы, Оллард же почти старик! Ему лет тридцать, а может, и все пятьдесят! Что он может, кроме как болтать о своих чертежах?

Голос Греты за дверью звенел, как ручей, Оллард что-то отвечал — один раз, другой… Невозможно было не вслушиваться, не представлять, как с покатых плеч скользит шёлк, без сомнения, такой же мягкий и гладкий, как кожа под ним… Руки сами потянулись к завязкам на поясе, когда дверь распахнулась вновь. Такко отпрянул, встал спиной к огню, чтобы не было видно, как бесстыдно топорщатся штаны.

— Госпожа послала меня исполнить все желания господина маркграфа, — прожурчала Грета. Подошла, положила руки на плечи, прильнула горячим, манящим телом. — А он послал меня к тебе. Придумаешь для меня что-нибудь?

Слова застряли в горле, но Грета уже ощутила ответ. Толкнула Такко на постель, уверенно уселась сверху. От её напора и умелых касаний перехватывало дыхание; как-то сами развязывались завязки штанов и шнуровка корсажа, платье падало с плеч — нежных и бархатистых, как и представлялось. Мелькнула мысль, что надо бы задвинуть ширму, что отгораживала постель, мелькнула и погасла — так упоительно было ощущать друг друга губами, пальцами, всем телом. Первая волна накрыла быстро. Такко подался назад, вслепую нашаривая платок, Грета хихикнула и удержалась, сжав бёдра и что-то шепча, пока последняя сладкая судорога не стихла. Такко оглаживал её колени, живот, грудь, пытаясь отдышаться.