— У вас намётанный глаз. Сервиз был свадебным подарком моей матери. Вы были на наших глиняных месторождениях, господин Оллард? Ардерик, а вы? Готова спорить, других таких больших разработок в Империи нет!

Разговор тёк неспешно, гладко, и Верен постепенно расслабился. На столе хватало знакомой, незатейливой еды, и в случае чего можно было подглядеть за Ардериком, который обращался с тонким ножом и изящной вилкой уверенно и не манерно. Наконец миски опустели, девушки мгновенно собрали грязную посуду, постелили чистую скатерть и Элеонора улыбнулась маркграфу, доставая плоские клетчатые ларцы.

— Вы ведь играете в шахматы, господин Оллард? А вы, Ардерик?

— Боюсь, уважаемым господам придётся сразиться за честь играть с вами, госпожа, — лукаво заметила Грета, расставляя фигуры, пока Бригитта разливала вино.

— Охотно уступлю свою очередь, — усмехнулся Оллард. — У нас с госпожой Элеонорой ещё будет возможность встретиться за шахматной доской.

В комнате повисла гнетущая тишина. Волнение за исход похода, отступившее было за ужином, вернулось, и с ним — мрачное выражение, сбежавшее было с лица Ардерика.

— Надеюсь, у меня тоже будет такая возможность, — криво усмехнулся он. — Играйте, маркграф, а я, если позволите, обучу ходам своего оруженосца. За делами я совсем забыл познакомить его с этой игрой.

— Непростительное упущение для военного человека, — кивнул Оллард. — Госпожа Элеонора?

— Теперь вы должны мне партию, Ардерик, и непременно обязаны вернуться, — улыбнулась баронесса, садясь напротив маркграфа.

Верену показалось, будто её голос дрогнул, но вслушаться он не успел: Ардерик указал на кресло напротив и принялся рассказывать о фигурах и ходах. На подлокотник забрался Такко, опёрся острым локтём о плечо:

— Давай! Ходи средней пешкой и сразу выводи Лучника!

Ардерик только усмехнулся и двинул вперёд коня, перескочив через стройный ряд пешек.

Южное вино закончилось, в дело пошло местное ягодное, терпкое и хмельное. На столе появились сушёные яблоки, мочёные ягоды, какие-то плоды в меду. Оллард расписывал преимущества подъёмника для воды и грузов, Ардерик угрюмо цедил вино, Элеонора достала небольшую арфу и служанки по очереди перебирали струны. Верен проиграл три партии, отмахиваясь от подсказок Такко, четвёртую с его помощью свёл вничью, сел играть с самим Такко, проиграл снова, поднялся из-за стола и сразу же сел назад.

Комната покачивалась и плыла. Эль был как-то честнее: валил с ног сразу, вино же до последнего прикидывалось безобидным взваром. Хотелось выйти во двор остудить голову, но было неловко.