— Пусть будет, — отчего-то смутился Верен. — Сниму… как-нибудь потом.

Верно, забытые боги всё же взирали на мир в этот день — всё шло как по маслу. Стук стрел о щиты, треск лат, пение рога, блики незаходящего солнца и сотни взглядов — всё заставляло острее чувствовать жизнь.

Раньше Середина Лета была всего лишь днём, когда можно весело спустить заработанные деньги. Сейчас, после долгой и страшной зимы, она ощущалась совсем по-другому. Клинок с ярким пятном ленты взлетал и падал, отбивал и атаковал, и Верен сам не знал, был ли меч продолжением его руки или он — частью меча. Вдох сливался со свистом клинка, дрожь щита отзывалась как своя, земля под ногами дышала, а лица зрителей слились в большое пятно — все, кроме одного.

Под конец даже Оллард оставил своё место рядом с баронессой и вышел на площадку. Они с Риком бились на мечах, и Верен сразу понял, что здесь не будет победителей. Маркграф сражался совсем иначе, чем привык Верен; для боя его манера была чересчур замысловатой, зато на турнире приковывала взгляд особой отточенной красотой.

Но лучше всех был Рик. Верен глядел, как легко он перекидывает меч в левую руку, как клинок порхает, отражая солнечные лучи, как поединок всё больше напоминает танец. От гордости захватывало дух, и Верен благодарил судьбу, что занесла его в Нижний Предел. Кем бы он был сейчас, если бы не Рик?..

Всё казалось особенным в этот день. И не зря. Состязания кончились, площадку наскоро подмели, и новые воины, умывшись и сменив пропотевшие рубахи, один за другим выходили к помосту, чтобы завершить торжество клятвой Империи.

Верен до последнего боялся, что оробеет и спутает слова. Но, верно, забытые боги вправду следили с небес. Без единой запинки он взошёл на помост, преклонил колено и слушал, будто со стороны, как твёрдо и уверенно ложатся давно выученные слова:

— Клянусь хранить верность Империи и Его Величеству. Клянусь ценить честь выше жизни. Клянусь защищать слабых. Иначе пусть мой меч обратится против меня.

И совсем слабым отзвуком слышался ответ:

— Встань, Верен из Красильной Гавани, воин Империи. Да пребудет с тобой удача.

Солнце клонилось к горам. Слуги подметали площадку и вели на сеновал тех, кто не мог сам отойти от стола. Северяне неспешно шли в укрепления, хвалясь новыми мечами. Верен поглаживал непривычную рукоять, а другой рукой держал под локоть Бригитту. Она что-то говорила, а он только кивал и не мог ни попрощаться с ней, ни поцеловать, вообще не решался проронить лишнее слово, чтобы не разрушить благословение этого великого дня.