— Ещё ничего не видно. Но вот-вот будет.

Верен оглядел каморку, где без того знал каждый гвоздь. На постели они поместятся, колыбель можно подвесить сверху, на столе подвинуть арбалетные замки, точила и прочее, что вечно лежит грудой, вот и место для двух мисок… Нет, это никуда не годится. Это он привык спать хоть на голой земле, а девушку из замка нельзя тащить в этакую тесноту. И как их угораздило, ведь был же осторожен!

И чего она раньше не сказала! Сейчас поди угадай, где они будут завтра. Рик рвётся домой, и не Верену его удерживать, хоть бы он и считал, что нужно остаться поближе к наследникам. Допустим, пожениться они успеют, пока поживут раздельно, потом он оставит Бригитту с родителями Ардерика, пока устраивается… там замок не замок, а всё же достойный дом, присмотрят… только как она выдержит дорогу?

— Как же невовремя!..

Бригитта сжала губы и поднялась. Из-под плаща выпал узелок; она подхватила его быстрее, чем успел Верен.

— Я ухожу. В Северный предел. Туда отправляют часть войска, и я пойду с ними.

— Зачем? Погоди. Я ничего не понял.

— Зато я понимаю! Ты воин. Мужчина. Вольный ветер. А я… да у тебя в каждом городе…

Она всхлипнула и шагнула к двери; Верену хватило протянуть руку, чтобы привлечь к себе, обнять, а узелок забрать и бросить на постель.

— Я говорил, что женюсь на тебе? С самого начала говорил! Куда ты собралась, глупая? Передумала за меня выходить?

— Дурак! Передумала, как же! Пусти, я же вижу, что ты не рад!

Верен легко поднял её, посадил на лежанку, присел перед ней, чтобы смотреть в глаза.

— Тебе — рад. Новостям твоим рад. Я как раз думал, что со дня на день нам с Риком заплатят и можно будет думать о свадьбе. Только сейчас куда мне тебя привести?

Бригитта молчала и отворачивалась. Верен поцеловал её в мокрую от слёз щёку и осторожно стиснул за плечи.

— Ладно. Что-нибудь придумаем. Без крыши над головой не останемся. Вытри слёзы и возвращайся в замок. И спроси баронессу, когда можно с ней поговорить.

— В замок я не вернусь. И баронессе говорить не смей.

— Да почему?

За стенкой стукнула дверь — от Рика ушла Грета. Верен слышал её наставления — слов не разобрать, только голос — и не мог понять, почему Бригитта ещё ниже опустила голову. Что она себе надумала, чего боится так, что и сказать не смеет? Эх, Такко бы сюда, он кого хочешь разговорит! А Верен только и мог, что держать за руки и смотреть в заплаканные глаза.

— Ты боишься, что баронесса рассердится?

— Не говори о ней! И с ней не говори! Я нарочно ушла, пока не видно…