— Да, это известно всем, — заверила меня она. — Иисус и есть Христос, помазанник. Он — потомок царственного рода Давидова по отцовской линии, а по материнской — из священнического рода Аарона. Иудея, Галилея, Самария — все земли Израиля — его по праву, но ему это безразлично. Он учит, что дети Яхве равны, он не делает различия между мужчиной и женщиной, между господином и рабом. Истинное царство Иисуса на небесах.

— Пилат вздохнет с облегчением, если услышит это. — Я не знала, смеяться мне или плакать. — Ты понимаешь, как это серьезно? — Я взяла Мириам за руки. — К религиозному лидеру может быть проявлена терпимость, но никак не к политическому. Ты можешь представить себе на минуту, что Пилат допустит смещение назначенного Римом правителя?

— Клавдия, Клавдия, не волнуйся. — Мириам обняла меня за плечи, пытаясь успокоить. — Дела обстоят совсем не так, как ты думаешь. Иисус послан в этот мир, чтобы спасти человеческие души. Он пришел, чтобы исполнить пророчество без всякого желания управлять нами. Он только хочет, чтобы мы любили друг друга. Он сам преисполнен такой любви, что она рождает такое же чувство и во мне, и в каждом, кто знает его. Таких, как он, на свете нет. — От ее слез не осталось и следа. Мириам улыбнулась мне с прежней уверенностью во взгляде. — Я последую за Иисусом с беззаветной преданностью, а мои деньги пусть послужат на пользу его делу.

Я с изумлением посмотрела на Мириам.

— Чему ты удивляешься? — спросила она. В ее голосе отчетливо прозвучали нотки гордости. — У меня большое приданое, и нам оно пригодится. Число последователей растет с каждым днем. Они оставляют родителей, жен и даже мужей, как это сделала Иоанна. Они только хотят сидеть у ног Иисуса, следовать за ним. Кто-то должен взять на себя заботу о том, чтобы накормить и одеть их.

— Но, — заметила я, окинув взглядом хорошо обставленную комнату, — по-моему, семья Иисуса не из бедных.

— Я ничего не имею против дяди Клеопы, но он не относится к числу последователей Иисуса. У него скорее римские вкусы. Вероятно, ты это заметила. Иисус посмеивается, когда в семье возникают разногласия. Он говорит: трудно быть пророком в своем отечестве.

— А своих денег у него нет?

— Отец Иисуса был плотником. Он со своими рабочими заново построил половину Сепфоры, но Иисус отдал свою долю матери и братьям. Иисус мог бы хорошо жить, но это ему не нужно. Он говорит: «Не думайте о завтрашнем дне». Но ведь кто-то должен думать. Пусть этим кем-то буду я.

Я обняла Мириам, чтобы она не видела навернувшиеся мне на глаза слезы, когда я представила, какие страдания ее ждут.