– Я люблю тебя, – сказала она без всякой преамбулы.
Майлз и сам испытывал трудности по части сближения – помимо тех, что создавала Синди Уайтинг. Друзья у него имелись – ребята вроде Отто Мейера младшего, с семейным статусом, как и у Майлза, пусть невыдающимся, но приемлемым, – и они могли бы успешно, хотя и неуклюже уладить его сердечные дела, но Майлз совершил промах, влюбившись вне системы – в девушку по имени Шарлин Гардинер, которая работала официанткой в непритязательном заведении в старом центре города и была на три года старше Майлза. Система была попросту не приспособлена для того, чтобы оказывать помощь ребятам, когда они по глупости влюблялись вне заданных параметров, и это означало, что и Майлз Роби, и Синди Уайтинг действовали на свой страх и риск.
Он знал, что Шарлин Гардинер влюблена в него не больше, чем он в Синди Уайтинг, но Майлза это не останавливало. Он искал ее общества, в основном – сидя за столиком в “Имперском гриле” и пялясь на нее с собачьей преданностью, а чтобы не торчать за столиком в одиночестве, он почти каждый день уговаривал Отто Мейера мл. составить ему компанию в ресторане после уроков. Поэтому он отлично понимал, в какую эмоциональную передрягу угодит, если согласится на предложение миссис Уайтинг давать ему уроки вождения. Его вырвут из орбиты Шарлин Гардинер, переместив в орбиту Синди Уайтинг. И в ее гравитационном поле он будет чувствовать себя одиночкой, брошенным на произвол судьбы. А обращаться за помощью к матери бесполезно. Лютая жестокость школьных влюбленностей вгоняет почти всех взрослых в коллективную амнезию. Пережив этот ужас в свое время, они запирают соответствующие воспоминания в самый темный отсек подсознания, складируя их там навеки, потому что размышлять об этом невыносимо. И чем сноровистее вы были в школьных романтических играх, тем глубже захоронены ваши постыдные воспоминания. По этой причине родители столь часто испытывают смутное беспокойство, глядя на своих детей-старшеклассников, но каменеют при мысли расспросить отпрысков об их социальной жизни. Разбитое сердце, утешают они себя, – “неизбежный этап взросления”.
Грейс Роби была исключением из этого правила. Она почему-то не забыла о школьных ужасах. Она уже несколько лет работала у миссис Уайтинг и каждый день видела, в каком настроении Синди возвращается из школы, что только обостряло ее врожденную эмпатию.
– Сил нет на это смотреть, Майлз, – призналась она однажды вечером. – Как можно подвергать ребенка остракизму, изо дня в день разбивать ей сердце! Мы рождены, чтобы исполнить свой долг, Майлз. Ты помнишь об этом, да?