Вилли, раздевшаяся очень быстро, потому что больше всего ей хотелось отключиться, впасть в забытье на ночь, заперла свою дверь, сняла вставные зубы и положила их в стакан со стерадентом, стоящий рядом с постелью (роскошь спать без них она могла себе позволить, только когда оставалась одна), выключила свет и сразу же поняла, что ей не спится и напряжение не проходит. В голове продолжал вертеться все тот же телефонный разговор и его финал. "Мне пора, дорогая, меня ждут. Господи, Вилли, ты что, не слышала, что я сказал?" А он ее слышал? Хоть кто-нибудь слушает ее? Слушает ли вообще хоть кто-нибудь и что-нибудь? Или все настолько поглощены собой, что замечают только похвалы в свой адрес? «Я – нет. Сегодня я выслушала Джессику и порадовалась за нее. Одним махом она избавилась от необходимости сводить концы с концами, перебиваться и ужиматься! Как она сказала, когда я чуть было не призналась ей? «Неужели Эдвард?..» – ручаюсь, она собиралась добавить «напился». Поистине викторианский вопрос; в некоторых отношениях она совсем как мама. Но я, конечно, никогда ей об этом не скажу. Эдвард всегда пьет, и это ровным счетом ничего не меняет: он умеет пить, как и его отец. Обязательно надо поспать, иначе завтра от меня не будет никакого толку». Она принялась мысленно перебирать списки вещей, которые хотела забрать из дома. Все школьные учебники для мисс Миллимент. Еще постельного белья, банных полотенец и так далее. Зимнюю одежду для детей: похолодать может в любую минуту, а здесь, в доме, нет отопления. Электрокамин из комнаты для гостей, и, кажется, на чердаке были еще два примуса. Она задумалась, стоит ли еще раз побывать у Боба Баллатера, но так и не надумала. Нет смысла: сейчас она уже абсолютно уверена, и если он подтвердит это, то ничем ей не поможет. Гермиона… Но если и вправду война, все так осложнится. «Возможно, я не смогу приехать в Лондон или найти достаточно правдоподобный предлог для приезда. Я в ловушке, вот что это значит. Меня загнали туда политическая обстановка, чужое мнение и брак». И ведь она не из тех людей, которым постоянно нужен секс. «Я с легкостью могла бы стать монахиней или выйти за кого-нибудь из тех несчастных, которым на прошлой войне оторвало причиндалы. И я бы нисколько не возражала. Усыновила бы кого-нибудь из тех несчастных малюток, о которых заботится Рейчел, ненужных даже их родителям». Она включила свет, нашла флакон с аспирином и проглотила две таблетки, не запивая. Рот наполнился сухой горечью, но она знала, что лекарство поможет ей уснуть.