– Вы, Зоуи, конечно, были еще слишком малы, потому и не помните цеппелины.

– Нет, помнит!

– Фло, она наверняка была еще ребенком.

– У детей прекрасная память. Гораздо лучше твоей. Когда вы родились, милочка?

– В пятнадцатом.

– Ну вот, видишь?

– Ты еще скажи, что это очевидно, как нос на твоем лице, – помнишь, так папа говорил, а нос и вправду весьма очевиден.

Обычно сиреневатое лицо тетушки Долли приобрело тускло-лавандовый оттенок, зубы щелкнули. Тетушка Фло переглянулась с Зоуи и подмигнула; это и еще лента, которая криво сидела на ее голове, придавали ее облику что-то пиратское, о чем Зоуи подумала с облегчением, отвлекаясь на время от тревожных мыслей. Но утро казалось нескончаемым. В какой-то момент до нее дошло, что Филип и вправду мог бы что-нибудь предпринять, если бы выяснилось, что она беременна, но едва перед ее мысленным взором возникли его понимающие, сардонические глаза, как внутри начала распускаться маленькая теплая анемона… Нет, ей больше нельзя встречаться с ним никогда в жизни…

– …такая жарища, милочка. Вы не хотите открыть и второе окно? А Долли может закутать колени пледом. Она вечно мерзнет, такое у нее кровообращение. И самым неприличным образом отказывается от комбинации в гостях.

Зоуи, которая понятия не имела о комбинациях, послушно улыбнулась, но тетушка Долли разозлилась не на шутку, с трудом поднялась, доковыляла до окна и распахнула его настежь.

– Порой мне хочется, – заявила она, всем видом давая понять, что это, увы, бесполезно, – чтобы ты воздерживалась от публичного обсуждения моего исподнего. Хотя бы изредка.

– А я не имею ничего против обсуждения исподнего, чьим бы оно ни было, когда разговор о нем заходит. Комбинации – это правда жизни. К чему делать вид, будто их не существует? Долли слишком склонна к тому, что мне остается назвать только «викторианским лицемерием», в то время как мы с Китти никогда не были подвержены ему…

Хоть Зоуи и не хотелось есть, она была рада, когда наконец пришло время обеда.

* * *

Большую часть дня Руперт провел, отвозя Рейчел в Танбридж-Уэллс, к порекомендованной доктором Карром «довольно темной личности», как он выразился, однако сведущей в лечении спины. Доктор Карр добавил, что и сам обращается к нему. Рейчел так мучилась, что в кои-то веки согласилась доставить кому-то беспокойство. Сид хотела было сопровождать ее, но Иви, которая решила, что лучший способ протестовать против жизни в коттедже – быть помехой, заявила, что у нее разболелась голова, а слуги вряд ли будут носить ей еду.