Понятой лежал, уткнувшись открытым ртом в пыль.

Том поднял револьвер, вынул магазин и швырнул его в кусты, потом вытряхнул патрон из канала ствола.

— Такому нельзя давать оружие в руки, — сказал он и бросил револьвер на землю.

Женщину с искалеченной рукой окружила толпа, она плакала, истерически взвизгивая.

Кэйси подошел к Тому.

— Уходи, — сказал он. — Ступай в ивняк и пережди там. Он не знает, кто его ударил, а твою подножку видел.

— Никуда я не пойду, — сказал Том.

Кэйси вытянул шею и прошептал ему на ухо:

— У тебя возьмут отпечатки пальцев. Ты нарушил обязательство. Ушлют назад в тюрьму.

Том еле слышно перевел дух:

— А черт! Я совсем забыл.

— Живо, — сказал Кэйси. — Пока он не очнулся.

— Прихватить бы с собой револьвер, — сказал Том.

— Нет. Не надо. Если все обойдется, я тебе свистну четыре раза.

Том не спеша отошел в сторону, потом прибавил шагу и вскоре исчез среди ив, стоявших вдоль речки.

Эл подошел к лежащему на земле понятому.

— Вот это я понимаю, — с восхищением сказал он. — Здорово ты его!

Люди все еще смотрели на распростертое тело. И вдруг где-то далеко послышался вой сирены; он взлетел кверху, быстро сошел на нет, потом сирена взвыла еще раз, уже ближе. Людей охватило беспокойство. Они потоптались на месте и вскоре разошлись в разные стороны, каждый к своей палатке. Около понятого остались только Эл и проповедник.

Кэйси повернулся к Элу.

— Уходи отсюда, — сказал он. — Иди к себе в палатку. Ты знать ничего не знаешь.