— Да? А ты сам как?

Кэйси усмехнулся:

— Надо же кому-то брать на себя вину. Детей у меня нет. Посадят в тюрьму, ну посижу там, только и всего. Ведь от меня все равно никакой помощи вам нет.

Эл сказал:

— Это еще не причина, чтобы…

— Ступай, ступай, — резко перебил его Кэйси. — Нечего тебе впутываться в это дело.

Эл ощетинился:

— Я не позволю собой командовать!

Кэйси тихо проговорил:

— Если ты влипнешь, твои все пострадают, вся семья. На тебя я плевал. А вот как бы отцу и матери не пришлось пострадать из-за этого. И Тома могут опять отправить в Мак-Алестер.

Эл поразмыслил.

— Ладно, — сказал он. — А все-таки ты порядочный дурак.

— Ну и пусть дурак, — сказал Кэйси. — А что тут такого?

Сирена не переставала завывать, и с каждым разом вой ее слышался все ближе и ближе. Кэйси опустился на колени рядом с понятым и перевернул его на спину. Тот застонал и наморщил лоб, силясь приподнять веки. Кэйси вытер пыль с его губ. Люди сидели по своим палаткам, опустив по́лы у входа. В заходящем солнце воздух казался красным, а серые брезентовые палатки точно отлитыми из бронзы.

На шоссе взвизгнули шины, и к лагерю быстро подкатил открытый «форд». Из него выскочили четверо мужчин с винтовками. Кэйси встал и подошел к ним.

— Что здесь происходит?

Кэйси сказал:

— Я избил его.

Один из приехавших подошел к понятому. Тот уже пришел в себя и приподнимался на локте, пытаясь сесть.

— Что здесь случилось?