Он не остановился, и она отпрянула со словами:

– Подходи, если хочешь померяться со мной силой.

Скифка вытащила из-за пояса кинжал, которого раньше не было видно в складках ее одежды. Изменившись в лице, он шептал:

– Я хочу тебя… хочу такой, какая ты есть…

– Заклинаю тебя богами твоей страны, государь…

– Я хочу тебя, – жалобно протянул он.

– У меня в руках кинжал, – предупредила она.

– Я не понимаю, что ты говоришь, – простонал он и схватил ее в объятья.

Она подняла кинжал, нацелив его острием прямо в сердце Валтасару. Но тело ее было сжато, словно обручем. Его юное лицо было теперь совсем рядом. Он обнял ее еще крепче, и его черные, отливающие синевой волосы упали на ее каштановые косы. Холодным лбом она почувствовала жар его пылающего лба. Ее щека коснулась щеки царя.

– Пусти меня, – продолжала она упираться.

– Я хочу поцеловать тебя в губы, дочь Сириуша. В губы, в шею и… Он бормотал что-то бессвязное.

Потом его губы слились с ее губами. Дыхание у него перехватило. Он терял рассудок и словно проваливался в какую-то пропасть, из которой курились дурманящие пары кедровой смолы.

Придя в себя, он оторвался от ее губ, и, задыхаясь, поблагодарил ее за эту минуту. Еще никогда, держа в объятьях женщину, он не чувствовал такого жара в крови и такого блаженства. От сознания этого он снова будто пьянел.

Он опять привлек ее к себе, закрыл глаза и горячо, словно в бреду, заговорил:

– Даже если это будет стоить мне жизни, ты станешь моей. Ты лучшая из тысяч, десятка тысяч, из сотен тысяч женщин. Ты стройнее всех ливанских кедров и всех кипарисов на морских берегах. Ни на земле, ни в небесах нет никого лучше тебя. Ты княжеского рода и могла бы быть царицей Халдейской державы. Я хочу, я желаю, чтобы ты была царицей.

– Пусти меня, государь, – я не могу принадлежать тебе и не могу, как ты знаешь, быть царицей халдейской державы.

– Что же ты хочешь, что ты хочешь? – прерывисто шептал он.

– Я хочу вернуться домой на север, в страну скифов.

– Если ты будешь моей, я разрешу тебе вернуться в страну скифов. Но прежде ты должна принадлежать мне, царю царей.

– Я не могу и не хочу, государь, потому что…