– Перед царем Вавилона? – повысил он голос.

– Да, государь.

Он медленно разжал руки и оттолкнул ее.

Не постигая, как это она осмелилась так оскорбить его, он злобно закричал:

– Перед царем Вавилона?

Он закрыл глаза, тяжело дыша. Его пронзила боль, и он поник, как тростник под порывом ураганного ветра. Боль сменилась ощущением чего-то темного, мрачного. И когда он снова открыл глаза, выражение их не предвещало ничего доброго.

– Меня охватывает злоба, – прохрипел он, – и тогда люди страшатся меня. Но ты, видно, не умеешь даже бояться. Ты хуже тигрицы. Да, ты не достойна милости властелина, царя царей и владыки мира. Пусть твое сердце проткнет стрела. Я позову солдат, чтобы они убили тебя. Я сейчас позову их, и они сделают это прямо здесь. Когда ты будешь издыхать, я возликую, что твой ненаглядный возлюбленный не дождался тебя.

Он хлопнул в ладоши и велел прислать солдат, как если бы речь шла о простой услуге, – наполнить вином чашу, например.

– Пусть они придут с копьями, – добавил он. Оставшись наедине с ней, он продолжал:

– Я велю заколоть тебя копьем. Стрела может переломиться о твое каменное сердце. Копье надежней. Я прикажу проткнуть тебя, как тигрицу на охоте. Потом сообщу Сириушу, что он может присылать за своей дочерью. И твоему возлюбленному сообщу, что он может взять тебя.

Его удивило равнодушие, с каким она приняла эту весть.

Подобная невозмутимым гребням гор, она спокойно ожидала своей участи. Смерть от копья почетна не только для статных широкоплечих скифов, но и для сильных, воинственных женщин. Смерть от удара копьем прямо в сердце. Пусть так. Но быть любовницей царя, потаскухой – нет? Она никогда не примирилась бы с этим. Ее избранник на далеком севере кует стрелы для скифских воинов против персов, он может гордиться своей Дарией.

Валтасар прервал ее размышления:

– Ты даже не плачешь?

– О чем?

– Но ведь тебя ждет смерть… безвременная смерть. Она усмехнулась.

– У нас оплакивают тех, кто умирает своей смертью, не от оружия. Я рада, государь, что меня ждет такая смерть. Когда мои соплеменники на севере узнают об этом, они порадуются за меня. Мое имя будет вечно жить среди скифов. Матери будут рассказывать своим дочерям, а отцы сыновьям, что Дарии, дочери скифского князя Сириуша, царь Вавилона велел пронзить сердце копьем.

И взгляд ее, устремленный вдаль, прочь от стен дворца, был такой гордый и нежный, что Валтасар не выдержал.

– Ты прекрасна, – неожиданно сказал он, – ах, если б твое сердце не было подобно сердцу тигрицы… Но и тигрицы прекрасны…

В опочивальню вошли два солдата с длинными копьями.