– Смутьянов столько, что не хватит крестов, светлейший…

– Бросайте на съедение львам!

– Львы уже сыты.

Побагровев от гнева, Валтасар в запальчивости крикнул:

– Топить их в Евфрате!

Послышался стук котурнов. Растолкав стражу, в зал ворвался военачальник и, пав перед царем ниц, задыхаясь, воскликнул:

– Кир!

Царь взглянул на Набусардара и на прочих вельмож.

Набусардар подбежал к вошедшему.

– Встань и объясни, что случилось.

– Кир идет на Вавилон.

У царя готов был вырваться строптивый крик, что это ложь, что Кир не посмеет, но вдруг до его слуха донеслись звуки походных горнов, подобные далекому подземному гулу.

Царь оцепенел, лицо его застыло от ужаса. Он силился что-то сказать, но слова не сходили с его уст. Губы остались полуоткрыты, руки повисли, лоб покрылся испариной; Валтасар не мог справиться с ознобом.

А персидские горны трубили все громче, сотрясая стены великолепных царских палат, что высятся на холме Бабилу как мавзолей славы бессмертных династий.

Валтасар стоял каменным изваянием, до боли напрягая слух и устремив неподвижный взгляд на подступы к

Вавилону, где, словно из бездны преисподней, как совсем недавно – из-за гребня Холмов, неудержимо надвигалось персидское войско.

* * *

Ветер уносил облака пыли, вздымаемые персидской конницей, мчавшейся к стенам Вавилона. Вихреподобная конница варваров, словно разгневанная орлица, неслась над полями. Тучей надвигались несметные полчища наемников, казалось, эта туча застилает не только землю, но и небо. Не было числа персидскому воинству. Нескончаемая лавина утомляла зрение, будоражила мысли, вселяла страх в сердца.