– Пап, здесь очень спокойный район. Это Гринвич-Виллидж.

– Ты испортил ей праздник. И собираешься испортить последние дни в этом доме. Не знаю, чего я от тебя еще жду, но ты ведешь себя бессердечно и эгоистично с человеком, который любит тебя куда больше, чем ты можешь понять.

– Почему она сама этого не скажет? Почему ты это говоришь? Откуда мне знать, что это правда?

– Была бы у тебя хоть капля воображения, ты бы сам понял.

– Она ни разу не говорила этого! Если у тебя ко мне претензии, выскажи их, почему ты вечно говоришь о ее проблемах?

– Потому что на самом деле я далеко не так беспокоюсь, как она, – сказал его отец. – Я не думаю, что ты такой умный, каким себя считаешь, не думаю, что ты в курсе всех жизненных опасностей, но полагаю, что ты достаточно умен, чтобы самому о себе позаботиться. Если ты попадешь в беду, надеюсь, мы будем первыми, кому ты позвонишь. В остальном ты свой выбор сделал, и я с этим ничего поделать не могу.

– Ну… спасибо, – сказал Джоуи с лишь частичным сарказмом.

– Не благодари. Я не уважаю твой выбор, просто признаю, что тебе восемнадцать и ты можешь делать что угодно. Но я глубоко разочарован, что наш сын не находит возможным быть чуть добрее к своей матери.

– Спроси ее, почему я не могу! – взорвался Джоуи. – Она прекрасно знает! Она все знает! Если тебя так заботит ее счастье, спроси ее и не приставай ко мне!

– Не говори со мной так.

– И ты со мной так не говори.

– Хорошо, не буду.

Отец, казалось, был рад смене темы. Рад был и Джоуи. Он наслаждался собственной крутостью и самостоятельностью, и ему неприятно было обнаружить существование внутри себя океана ярости, клубка семейных эмоций, которые могли внезапно взорваться и овладеть им. Слова, которые он разъяренно бросил отцу, были словно заранее сформулированы, как будто внутри него существовало обиженное второе “я”, невидимое, но разумное и готовое в любую секунду проявить себя в виде фраз, не подконтрольных его воле.

– Если вдруг передумаешь, – сказал его отец, когда они истощили ограниченный запас тем для рождественской болтовни, – я с удовольствием куплю тебе билет на самолет, чтобы ты прилетел на несколько дней. Твоей матери это так важно. И мне тоже. Я бы тоже этого хотел.

– Спасибо, – сказал Джоуи, – но я не могу. У меня тут коты.

– Сдай их в гостиницу для животных, тетка ничего не узнает.

– Ну может быть. Наверное, нет, но может быть.

– Хорошо, тогда с Рождеством, – сказал его отец. – Мама тоже передает поздравления с Рождеством.

Джоуи услышал ее голос на заднем плане. Почему она не взяла трубку и не поздравила его лично? Свинство какое-то. Очередное бессмысленное признание своей вины.