– В Низине, черт возьми, царит патриархат, – сказал Уолтер. – Неужели вы не заметили?

– Нет, Уолтер, их женщины очень сильны. Позвольте мне пообщаться с ними.

– Это какой-то кошмар. Просто кошмар.

– Все может быть, – повторила Лалита. – Но я должна остаться и поговорить с людьми.

– Мэтис нам уже отказал. Категорически.

– Значит, нужно предложить что-нибудь получше. Обсудите это с мистером Хэйвеном. Езжайте в Вашингтон и поговорите с ним. Возможно, вам и в самом деле не стоит возвращаться в Низину, но, надеюсь, во мне они не увидят угрозы.

– Я вас не пущу.

– Я не боюсь собак. Мэтис способен натравить их на вас, но не на меня. Я так думаю.

– Это безнадежно.

– Может быть. А может быть, и нет, – ответила Лалита.

Не говоря уже о смелости, которую проявила хрупкая и красивая темнокожая девушка, вознамерившись в одиночку вернуться туда, где ей угрожали физической расправой, Уолтер был поражен тем, что именно Лалита, уроженка большого города и дочь инженера-электрика, а не он, сын провинциала, совершила настоящий переворот в Форстеровой низине. Уолтеру недоставало умения общаться с простыми людьми – более того, он как бы воплощал собой протест против провинции, откуда был родом. Мэтис с типичной для белого бедняка нерассудительностью и обидой на весь свет оскорблял само существо Уолтера, так что тот кипел от гнева. Но Лалита, которая никогда в жизни не общалась с такими, как Мэтис, вполне могла к нему вернуться – с открытой душой и сердцем, исполненным сочувствия. Она подходила к гордым захолустным беднякам точно так же, как садилась за руль, – как будто ничего дурного не могло случиться с человеком, исполненным уверенности и доброжелательности, – и гордые захолустные бедняки платили ей уважением, которого тщетно дожидался разгневанный Уолтер. Успех Лалиты внушил Уолтеру мысль о собственной слабости – о том, что он недостоин ее восхищения, но главное, он был благодарен своей помощнице. Он начал с бо́льшим оптимизмом смотреть на современную молодежь и уже не сомневался в ее способности творить добро. А еще – хотя Уолтер старался не допускать этой мысли – он полюбил Лалиту сильнее, чем считал приемлемым.

Благодаря сведениям, которые Лалита собрала, вернувшись в Форстерову низину, Уолтер и Вин Хэйвен сделали новое, вопиюще щедрое предложение ее обитателям. Лалита сказала: если просто предложить людям побольше денег, фокус не сработает. Чтобы Мэтис не утратил самоуважения, он должен сыграть роль Моисея, который ведет свой род в землю обетованную. К сожалению, насколько Уолтер мог судить, обитатели Форстеровой низины презирали все виды занятий, кроме охоты, починки машин, выращивания овощей, сбора трав и получения социальных пособий. Вин Хэйвен тем не менее должным образом навел справки среди своих многочисленных деловых друзей и предложил Уолтеру интересный вариант: бронежилеты.