– Милая, – сказал он через дверь, – увидимся в четверг вечером.

Патти не ответила, Уолтер постучал снова и вошел. Она сидела на раскладном диване, тесно переплетя пальцы. Лицо у нее было красное, измученное, мокрое от слез. Уолтер присел на корточки и взял жену за руки, которые старились у нее быстрее, чем остальное тело, – они были костлявые, обтянутые тонкой кожей.

– Я тебя люблю, – сказал он. – Ты это понимаешь?

Она быстро кивнула и прикусила губу – ей было приятно слышать эти слова, но они не убедили ее.

– Ладно, – сиплым шепотом произнесла она. – Иди.

Спускаясь по лестнице в кабинет, Уолтер размышлял: сколько еще раз он позволит этой женщине нанести ему рану в самое сердце?

Бедная Патти, бедная, потерянная, по-прежнему охваченная соревновательным духом Патти, за время жизни в Вашингтоне не совершившая ни одного поступка, который можно было бы назвать смелым или достойным восхищения, не могла не заметить, что Уолтер в восторге от Лалиты. Единственной причиной, по которой он не смел даже подумать о том, что любит Лалиту, не говоря уже о вытекающих из этого действиях, была все та же Патти. Дело было не только в его уважении к институту брака. Патти узнает, что он ставит другую женщину выше нее, – одна мысль об этом для Уолтера была невыносима. Лалита действительно была лучше Патти. Непреложный факт. Но Уолтер понимал, что скорее умрет, чем признает это в присутствии Патти, поскольку, какие бы чувства он ни питал к Лалите и какой бы непроходимо тяжелой ни была теперь его жизнь с женой, он, несомненно, любил ее – совершенно иначе, чем Лалиту. В его любви к Патти было нечто более обширное и абстрактное, но от этого не менее существенное – нечто, связанное с пожизненной ответственностью и потребностью оставаться порядочным человеком. Если уволить Лалиту, она проплачет несколько месяцев, а потом будет жить дальше и творить добрые дела во имя кого-нибудь другого. Лалита была молода и невинна, в то время как Патти, которая нередко бывала жестока с мужем, а в последнее время все чаще вздрагивала от его ласковых прикосновений, по-прежнему нуждалась в любви Уолтера. Он понимал, что в противном случае Патти сама бы его бросила. Уолтер все прекрасно понимал. Ему надлежало заполнять любовью пустоту в душе Патти, и это был его тяжкий крест. Мерцающий огонек надежды, который мог поддержать только он. Хотя эта немыслимая ситуация с каждым днем становилась все тяжелее, у Уолтера не было иного выбора, кроме как смириться.

Выйдя из душа и стараясь не смотреть на вопиющее отражение своего белого стареющего тела в зеркале, он проверил входящие и обнаружил сообщение от Ричарда Каца.