Но денег у меня не было, а мои ожерелья, браслеты, серьги и диадемы были проданы для нужд сада Патрика и мрамора для пруда с лилиями.

Я сняла обручальное и помолвочное кольца и дала их ему:

– Продайте это.

Он остолбенел:

– Миледи, вы не можете…

– Я хочу, чтобы Драммонд вышел из тюрьмы и отправился в Америку, – отрезала я. – Все, что у меня есть, зависит от этого.

– Но ваш муж спросит вас про кольца…

– Он и не заметит.

– Мистер Макгоуан может заметить, – напомнил отец Донал.

Мы посмотрели друг на друга.

– Скажу ему, что потеряла их, и он не сумеет доказать, что это не так.

Он открыл было рот, но тут же снова закрыл.

– Я буду молиться за вас, миледи… – проговорил он и добавил, словно ему в голову пришло запоздалое соображение: – Даже если вы останетесь протестанткой.

Ничего более христианского за всю мою жизнь в Ирландии я не слышала, да к тому же из уст малообразованного сельского священника.

– Может быть, в один прекрасный день вы прочтете мессу в часовне Кашельмары, – с улыбкой сказала я, а он ответил, что будет великий день и тоже надеется на это.

Прошло немало времени, прежде чем удалось организовать побег Драммонда, но в конечном счете это пошло на пользу беглецу. К тому времени, когда все было подготовлено, наступила весна, и я знала, что мягкая погода уменьшит его неудобства на пути назад в долину.

Потому что я настаивала на том, что должна повидать его, прежде чем он уедет. Никому другому не могла я доверить моего письма Чарльзу. К тому же мне так хотелось снова увидеть его. Риск стоил того. Мысль о встрече с ним помогла мне перенести долгие месяцы заточения, и я знала: после встречи я обрету новый заряд мужества на предстоящие месяцы ожидания.

Наступил май, тринадцатое мая, и обещание лета вдохнуло волшебную жизнь в сад Патрика.

Драммонд бежал. Тюремщик смотрел в другую сторону, пока он перепиливал решетку в окне и спускал веревку, принесенную ему в камеру, а добравшись до главных ворот, он обнаружил, что они не заперты, а тюремщики спят. Снаружи его ждали люди из Братства, они в темноте провезли его в безопасное место в муравейнике Кладдаха.

Следующим вечером он перебрался в Утерард, и его в теплой хижине ждала горячая еда и место перед очагом, где он мог провести ночь.