В то время, когда она была столь высокого мнения обо мне, я жил в доме ее отца. Старый лорд де Салис устроил так, что я остановился у одного из учителей, потому что понимал: мне поначалу будет не по себе в городе и отец Эйлин сможет присмотреть за мной.

Но Эйлин присматривала за мной лучше отца. Мы долго счастливо жили в браке, хотя теперь она, конечно, не признается в этом. Ее потрясло, когда она впервые увидела ферму, но она преодолела это, я знаю – преодолела, что бы Эйлин ни твердила потом во время нашей первой ужасной ссоры.

Мы ни разу не ссорились, пока я впервые не увидел Сару де Салис. Мне понадобилось срочно вызвать Эйлин домой из ее амбулатории. Помню, что злился: почему она не дома, а изображает из себя медсестру в Клонарине, а потом выяснилось, что она тоже злится, ведь я грубо разговаривал с ней в присутствии леди де Салис. «Ты по меньшей мере мог быть вежливым», – горько заметила она, а я закричал на нее: «А ты по меньшей мере могла бы быть дома!» Эйлин ответила, что не понимает, почему она не может заниматься благотворительной работой, к тому же это для нее отдохновение – время от времени разговаривать с такой культурной, утонченной леди, как мисс Маделин де Салис. «А с каких это пор твоя семья недостаточно хороша для тебя?» – заорал я на нее, разозлившись еще сильнее, а потом добавил, что ей пора больше времени проводить дома и уделять внимание мужу и детям.

«Я уделяю тебе внимание!» – отрезала она.

«Недостаточно! – злился я. – Единственное внимание, какое я получаю от тебя теперь, – это десять минут в темноте раз в неделю… если мне повезет, а часто и этого не случается!»

Господи Исусе, у нас тогда случилась самая ужасная ссора. Эйлин кидала мне в лицо одно обвинение за другим, бранила, что я гладок на язык и не уделяю ей внимания. Я постоянно напиваюсь с О’Мэлли или выделываюсь на политических митингах, так когда же она дождется моего внимания? Ей позволено задать мне такой вопрос или же она должна удовлетвориться ролью замены Рози Костелло, когда у меня возникнет желание? Тогда я сказал ей, что Рози Костелло, по крайней мере, дает мне то, что я хочу, пусть и за деньги, а потом – господи Исусе – ссора стала и дальше набирать обороты, и чего мы только не наговорили друг другу! Она называла меня всякими словами, а я заметил, что, если я изменил ей раз или два, это не имеет никакого значения, потому что я делал это, лишь щадя ее. Эйлин возмутилась: как это я смею утверждать такие вещи и когда это она просила, чтобы я ее щадил? А я ответил, что она, конечно, никогда о таком не просила, поскольку для этого слишком покорная жена, но я ничуть не хуже любого умею сложить два и два, разве нет?