Я снова посмотрел на голубые горы. Над ними висело три облака. Я вглядывался пристально в каждое из них по очереди.

– Что и говорить, твоя мать весьма добропорядочная женщина, – бубнила Нэнни, позвякивая спицами. – Всегда была такая преданная жена и мать, и никаких слухов, чего не скажешь о других красивых леди, уж ты мне поверь. Я всегда утверждала, что твоя мать ведет себя подобающим образом.

Секунду спустя я смог произнести:

– Извини, Нэнни, я хочу поболтать с Джоном.

Я встал, задел ногой песчаные башни и уверенно зашагал по песку к брату.

– Посмотри, какие у меня хорошенькие циферки, – сказал Джон, который добрался уже до девяти. – Правда, у цифр красивые формы?

– Наверное. Джон, семь идет после шести, а не до.

– Папа снова хочет заняться фигурной стрижкой кустов, он говорит, что я могу придумать для него всякие формы. Я решил выбрать форму в виде цифры пять. Восемь тоже было бы неплохо, но стрижка была бы очень трудная.

– Джон, – начал я объяснение, – папа очень болен. Дядя Томас и дядя Дэвид увозят его в Англию на какое-то время.

– Да, это будет хорошо. Но он ведь вернется, правда? Он обещал, что мы вместе будем заниматься стрижкой.

– Не знаю точно, как оно будет дальше, но мама хочет получить развод и…

– Это что такое?

– Джон, ты должен знать, что такое развод!

– Не уверен. Это цветок?

– Господи боже, нет!

– Тогда, наверно, не знаю. Знаю только про цветы. Западная часть сейчас очень красива, вся сиреневая и белая, и ты должен увидеть аллею азалий! Папа купил новый сорт азалий и…

– Он тебя не предупредил, что уезжает?

– Конечно – когда мы с ним прощались. Тетя Маделин приехала, она там была. И дядя Дэвид тоже. На папе был такой хороший бархатный пиджак, синеватый, цвета анютиных глазок с восточной стороны. Папа меня поцеловал и сказал, чтобы я приглядывал за садом, пока он будет в отъезде. Потом хотел поцеловать Элеонору, но она убежала, и он расстроился. Элеонора теперь такая необычная. Но он поцеловал Джейн, и Джейн его поцеловала два раза и обняла – загладила поведение Элеоноры. Папа дал ей маленькую кошечку из дерева – сам ее вырезал. Он всегда делает ей подарки, а Нэнни говорит, что папа ее избалует. Нэнни очень строга с Джейн, но это бесполезно, потому что Джейн идет к папе и тот разрешает ей брать, что она хочет.

Джейн росла ужасно избалованной, поэтому-то и стала такой дерзкой, и, когда об этом заходила речь, я всегда неумеренно злился.

– Джейн – маленькая грубиянка, – проворчал я, не сдержавшись и на сей раз. – Она такой была еще и до моего отъезда, а теперь стала еще хуже – сразу видно. Не могу понять, почему мама и папа считают ее такой особенной.