Когда-нибудь я заглажу свою вину перед ним, а моя вина в том, что я так долго поворачивался к нему спиной.

Глава 4

Глава 4

1

Поначалу я даже не представлял, как смогу загладить свою вину перед отцом, потому что, пока моя мать находилась в таком опасном положении, бесполезно было мелодраматически болтать о мести за его убийство. Позднее же, рассмотрев все возможности, я решил, что лучший способ загладить вину – это изгнать Драммонда из Кашельмары. Беда состояла только в том, что я не представлял, как мне это сделать, не став пожизненным врагом матери. Да, имение теперь, вне всяких сомнений, принадлежало мне, но я все еще оставался несовершеннолетним, и вся власть была у моих попечителей. Теоретически Драммонда можно было уволить приказом моих дядей, но на практике… Моя мать стала бы возражать, и борьба началась бы снова. Лучше уж вообще ничего не делать, чем ввязываться в очередную войну, мысль о которой вызывала у меня отвращение. Однако я решил, что когда мне исполнится двадцать один год и я буду сам себе хозяин, то сумею тактично предложить матери жить с Драммондом где-нибудь в другом месте.

Поскольку надежда на то, что она может устать от него к тому времени, была крайне слабой, я, вероятно, буду вынужден купить им небольшой загородный дом где-нибудь, где они могли бы жить потихоньку, не смущая сестренок. Элеонора будет уже почти взрослой, и мне бы не хотелось, чтобы моя мать погубила ее шансы найти достойного мужа. Я дам матери скромное содержание, найму юристов, чтобы улаживали ее финансовое положение, и откажу Драммонду от Кашельмары. Для этого, конечно, потребуется мужество, но в двадцать один год я вряд ли буду кого-нибудь бояться, даже убийцу. А пока нужно набраться терпения и ждать. Пока я ничего не могу сделать, только спрятать голову в песок, как всем известный страус, и выкинуть все мысли об убийстве из головы.

Состоялись похороны. У Джона случился приступ астмы, и его оставили дома в кровати, а девочки не пошли в часовню, потому что Элеонора, по словам Нэнни, была как натянутая струна, а Джейн слишком мала для похорон. Я присутствовал. Мать плакала на протяжении всей службы, дядя Томас и дядя Дэвид стояли с пепельно-белыми лицами, кузина Эдит пришла, но не сказала ни слова моей матери, а на следующий день вернулась в Шотландию. Ее сестра Клара, которая писала нам раз в год, впоследствии сообщила, что Эдит обосновалась в Эдинбурге и занялась пропагандой высшего образования среди женщин.

На протяжении службы Драммонд терпеливо ждал перед дверями часовни, чтобы отвести маму в дом, а она перестала плакать, как только увидела его.