Часам к трем Софи устала.

– Может, пойдем домой, мам? Здесь точно больше ничего не будет, мы просто теряем время.

Наверное, Бек ошибся. Или просто перестраховался.

Немцы явно не намерены устраивать облаву на евреев. Всем известно, что нацисты пунктуальны и строго соблюдают распорядок дня, особенно в части приема пищи, – а уж как любят французскую еду и вино – и во время обеда не станут заниматься арестами.

– Ладно, Софи, пойдем домой.

Даже на дороге из города было тише, чем обычно, но Вианна все же тревожилась.

– А Сара зайдет? – спросила Софи, открывая калитку.

Сара.

– Ты грустная, – заметила Софи.

– Да, мне грустно.

– Ты думаешь о папе?

Вианна глубоко вздохнула, положила руку на плечо Софи и сказала:

– Пойдем со мной.

Они сели на траву под яблоней.

– Мама, что случилось?

Вианна понимала, что все делает не так, но как надо – не представляла. Софи уже достаточно взрослая, чтобы ее не обманывать, но и для правды слишком мала. Вианна не имеет права рассказать, что Сару застрелили при попытке перехода границы. Дочь может проболтаться не тем людям.

– Мам?

– Вчера ночью Сара умерла, – проговорила она, нежно взяв в ладони лицо дочери.

– Как умерла? Она же ничем не болела.

– Иногда так случается. Господь забирает к себе внезапно. Она теперь на небесах. Вместе со своей бабушкой. И твоей.