– Уходи, – сказала Рашель, когда они проезжали мимо Ле Жарден. – Тебе здесь не место.

– Здесь никому не место.

Еще неделю назад она, возможно, и оставила бы Рашель один на один с бедой. Возможно, отступила – сожалея, наверное, и уж точно мучаясь чувством вины, – но подумала бы, что защитить Софи важнее всего остального.

Прошлая ночь изменила ее. Да, она по-прежнему напугана и уязвима – может, даже больше, чем прежде, – но теперь она еще и в ярости.

Основные улицы в городе перегорожены баррикадами. Из полицейских фургонов высаживают людей с желтыми звездами и гонят к железнодорожной станции, где дожидаются телячьи вагоны. Сотни людей – похоже, со всего департамента.

Машина остановилась, Поль распахнул дверь. Вианна, Рашель и Ари оказались в толпе еврейских женщин, детей и стариков, медленно продвигавшихся к платформам.

Паровоз нетерпеливо попыхивал клубами черного дыма. На платформе стояли два немца, один из них – Бек. С хлыстом в руках. Хлыстом.

Но за все это действо отвечала французская полиция; это они строили людей в колонны и загоняли в вагоны, раздельно мужчин и женщин с детьми.

Впереди какая-то женщина с ребенком на руках попыталась убежать. Жандарм выстрелил ей в спину. Она упала к ногам жандарма, младенец выкатился из мертвых рук прямо под дымящийся еще ствол автомата.

Рашель резко остановилась.

– Возьми моего сына, – прошептала она.

Толпа теснила их.

– Забери его. Спаси!

Вианна не колебалась ни мгновения. Теперь она знала – никто не может остаться в стороне от происходящего. Как и прежде, ей было страшно за Софи, но сейчас ее гораздо больше пугала возможность того, что дочери придется жить в мире, где люди не в силах остановить зло, где славная добрая женщина может оставить в беде свою лучшую подругу. Вианна схватила Ари на руки, прижала к себе.

– Эй ты! – жандарм толкнул Рашель прикладом. – Пошевеливайся!

Рашель смотрела на Вианну, и в глазах ее – вся вселенная их дружбы: общие тайны, клятвы, которые обе сдержали, мечты о детях – все, что роднило и связывало их крепче, чем родных сестер.

– Уходи! – хрипло прокричала Рашель. – Уходи скорей!

Не успев опомниться, Вианна уже проталкивалась сквозь толпу, прочь от вокзала, солдат и собак, подальше от запаха страха, щелканья кнутов, детского плача и женских воплей. Она позволила себе обернуться, только добравшись до края платформы.

Рашель стояла у черного зияющего провала дверей вагона, лицо и руки все еще забрызганы кровью дочери. Она искала взглядом Вианну, нашла, вскинула руку, а потом ее уже не было видно, ее оттеснили женщины, толкавшиеся вокруг. Двери вагона с лязгом сомкнулись.