Роберт сидел, закрыв лицо ладонями и размышляя о том, что будет с ним теперь, когда раскрыта тайна его друга и мрачная история Джорджа Толбойса и его злосчастной жены закончилась в бельгийском доме для умалишенных. Что станет с ним?

Он не имел права притязать на любовь Клары Толбойс, поскольку решил сохранить ужасную тайну. Как мог он встретиться с ней, утаив от нее этот секрет? Разве мог он когда-нибудь заглянуть в эти серьезные глаза, не выдавая правды? Он чувствовал, что вся его сдержанность разобьется вдребезги перед испытующим взором этих спокойных карих глаз. Если он действительно решил хранить эту тайну, — он не должен больше видеть ее. Раскрыть тайну означает отравить жизнь Клары. Разве мог он, исходя из собственных эгоистичных мотивов, рассказать ей ту страшную историю? Или разве мог он подумать, что, услышав ее, она позволит своему убитому брату лежать неотомщенным и позабытым в своей неосвященной могиле?

Окруженный со всех сторон этими трудностями, казавшимися совершенно непреодолимыми, потеряв всю легкость своего характера из-за груза, который так долго был на его плечах, Роберт Одли беспомощно смотрел на жизнь, ожидавшую его, и думал, что намного лучше было бы для него погибнуть среди горящих руин таверны «Касл».

«Кто пожалел бы обо мне? Никто, кроме бедной маленькой Алисии, — думал он. — Да и ее горе будет быстротечно. Заплачет ли обо мне Клара Толбойс? Нет! Она будет сожалеть обо мне, лишь как о потерянном звене в загадке смерти ее брата. Она только…»

Глава 14 Что рассказал умирающий

Глава 14

Что рассказал умирающий

Бог знает, как далеко завели бы мистера Одли его мысли, если бы его не отвлекло резкое движение больного, поднявшегося в постели и позвавшего свою мать.

Старушка, вздрогнув, проснулась и сонно повернулась к сыну.

— Что такое, Люк, душечка? — успокаивающе спросила она. — Еще не время принимать лекарство. Мистер Доусон наказал выпить его через два часа после его ухода, а еще не прошло и часа.

— Кто сказал, что мне нужно лекарство? — в нетерпении закричал мистер Маркс- Я хочу кое-что спросить у тебя, мама. Ты помнишь седьмое сентября?

Роберт вздрогнул и жадно посмотрел на больного. Почему он упорно продолжает говорить на запретную тему? Почему настойчиво возвращается к дате убийства Джорджа? Старушка в смущении слегка покачала головой.

— Бог мой, Люк, — сказала она, — как ты можешь задавать мне такие вопросы? Последние лет восемь — десять память изменяет мне, я сроду не помнила дней недели и чисел, и все такое. Как бедной женщине запомнить все это?