– А если я испугаюсь?

– Тогда тебе придется набраться смелости и постараться не вести себя, как недоразвитый придурок.

– Холли?

– Что?

– А что ты будешь делать со стручками?

– Я их продам.

– И что тогда?

– И тогда я убегу из дома и поеду жить в Мидлсекс и буду там играть в команде графства. Это очень важно, я нужна команде, а мама не понимает. Если я останусь здесь, мама больше никогда не разрешит мне играть в теннис. Ты же слышал, что она говорит. Когда я прославлюсь, ты приедешь ко мне в гости, и я куплю тебе “Роллс-ройс”.

Холли действительно намерена поступить именно так? Прямо вот правда-правда-правда? Возможно. Ну, примерно так. Но она прекрасно представляет себе, как протягивает стручок маме и та стоит вся такая бледная, дрожит и не может прийти в себя от смелости и решимости своей дочери – и, разумеется, теперь она понимает, как отчаянно Холли мечтает о теннисе и что она готова ради него буквально на все. Ну и потом мама, конечно, разрешает ей поиграть со знаменитым теннисистом, пока сама звонит Дэйву и узнает подробности того, как вступить в команду графства. И, понятное дело, если у Холли будут стручки, отпадет вопрос о том, по карману ли их семье отправить Холли в Мидлсекс. И еще она сможет купить себе новое теннисное платье, может быть – даже в комплекте с бюстгальтером и шортами. А, ну и, конечно, еще одну ракетку “Уилсон” или две, и большую сумку для них, и…

– Я не хочу, чтобы ты уезжала в Мидлсекс.

– Я знаю, но…

– Может, ты просто будешь есть побольше? Тогда мама разрешит тебе играть в теннис.

Холли размышляет над этим примерно две секунды.

– Нет, – отвечает она наконец.

– Ну а можно тогда я поеду с тобой?

– Посмотрим. Это зависит от…

– Холли… – У Эша из глаз катятся слезы.

– Ну не будь ты таким педиком. Послушай. Ладно. Когда мы добудем стручки, я отдам один тебе.

– Но…

– Каждый из них стоит не меньше десяти тысяч фунтов. Мама говорит, что, возможно, даже намного больше, ведь сейчас инфляция…