Я вернулся к дому Балтиморов. Кое-как припарковался: вся улица была заставлена автомобилями гостей. Заходить не хотелось. Во-первых, не стоило появляться на людях потным и в перепачканном грязью костюме, но главное, не было никакого желания смотреть на безнадежно одиноких дядю Сола и Гиллеля в окружении сочувствующего люда, всей этой публики, что с набитым ртом повторяет заученные фразы (“Время все лечит…”, “Нам будет ее не хватать…”, “Какая трагедия…”) и немедленно кидается к столу, боясь, что ей не хватит птифуров и десертов.

Я с минуту посидел в машине, глядя на спокойную улицу. В голове теснились воспоминания. И тут появилась черная “феррари” с номерами штата Нью-Йорк: Патрику Невиллу хватило наглости приехать. Он остановился у противоположного тротуара и на миг затаился в машине. Меня он не видел. В конце концов я вылез и в бешенстве направился к нему. Заметив меня, он тоже вышел. Выглядел он ужасно.

– Маркус, – произнес он, – хорошо, что я вижу кого-то, кто…

Я не дал ему закончить фразу и приказал:

– Вон отсюда!

– Маркус, подожди…

– Убирайтесь!

– Маркус, ты не знаешь, что произошло. Позволь я объясню…

– Убирайтесь! – заорал я. – Убирайтесь, нечего вам тут делать!

На шум из дома Балтиморов стали выходить гости. К нам подбежали моя мать с дядей Солом. Вскоре на улице уже толпилась кучка зевак с бокалами в руках и во все глаза таращилась на нас, дабы ни в коем случае не пропустить такую сцену – племянник наказывает любовника тетки. Я натолкнулся на осуждающий взгляд матери, увидел бессильные глаза дяди, и мне стало ужасно стыдно. Патрик попытался объясниться со всеми сразу.

– Это не то, что вы думаете! – повторил он.

Ответом ему были лишь полные презрения взгляды. Он сел в машину и уехал.

Все вернулись в дом, и я с ними. На крыльце призрак Гиллеля, наблюдавший всю сцену, посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

– Надо было набить ему морду.

Я все время просидел на кухне, за стойкой. Рядом плачущая Мария наполняла подносы закусками, а сестры-филиппинки носили туда-сюда чистую посуду. Никогда дом не казался мне таким пустым.

* * *

После похорон мои родители пробыли в Балтиморе два дня, потом им надо было возвращаться в Монклер. Меня обратно в университет не тянуло совсем, и я остался в Балтиморе еще на несколько дней.

Каждый вечер мы разговаривали с Александрой. Чтобы Гиллель меня не застукал, я говорил, что мне нужно в магазин, и брал машину дяди Сола. Покупал себе кофе навынос в ближайшем “Данкин Донатс”, находившемся достаточно далеко от дома, чтобы никто меня не заметил. Ставил машину на парковку, откидывал спинку сиденья и звонил ей.