— Нет, мой отец — набожный атеист. А что, я похож на сына священника?

— Ты похож на двенадцатилетнего мальчугана. Но говоришь, будто старый священник с высокогорья.

Потом Toy снова танцевал со светловолосой девушкой в молчании, которое становилось невыносимым: он понимал, что оно скоро должно кончиться. Поэтому он сказал:

— Ты похожа на мрамор и мед.

— Что?

— Ты похожа на мрамор и мед.

— О, правда? Спасибо. — Взглянув на Toy без улыбки, девушка добавила: — Тебе нужно почаще танцевать.

— Нет, я никак не могу.

— Если будешь приходить на вечера, я буду танцевать с тобой.

Toy помрачнел, сознавая, что она не может танцевать с ним весь вечер, и строил догадки, когда и как они расстанутся. Музыка смолкла, и он, извинившись, поспешил из зала.

Toy поднялся наверх. В голове вертелось: «Я люблю ее» и «Ты идиот». Интересно, есть ли у нее поклонник и почему его не видно? Как бы то ни было, она танцевала с ним просто по доброте; ровней они быть не могут. Он представил себе ее приятелей, которые начнут потешаться над его потерянным видом, когда они танцевали. Она рассмеется и скажет: «Да он сущий ребенок!» Где бы спрятаться? Отовсюду из полутемных уголков слышался жаркий шепот, поэтому Toy отворил дверь на балкончик над танцевальным залом: в этом укромном месте складывались стулья. Кто-то там сидел, тяжело опершись на перила и положив голову на руки. Это был Драммонд. Toy никогда раньше не видел его в одиночестве, да еще таким подавленным. Драммонд со слабой улыбкой указал ему на стул:

— Как ты, Дункан? Почему не танцуешь?

— Не могу.

Сверху танцующие пары с шапками волос и мельканием вытягивающихся рук и ног казались подобиями морских звезд. Они подергивались и колыхались, словно их качали струи музыки. Когда музыка умолкла, они прибились к стене мелкими частицами, собирающимися в сгусток.

— Они отвратительны, Дункан, — со вздохом сказал Драммонд, — совершенно отвратительны, отвратительны абсолютно.

— Кто?

— Женщины. — Драммонд, глядя вниз, продолжал: — Одна ходила сегодня за мной по пятам и не сводила глаз… а десять минут назад ушла с другим. Наверное, мог бы ее поиметь, если бы только захотел. Но увидел Молли — и сразу как отрезало. Не знаю почему. Лучшее время ее позади, она помолвлена с ирландским ветеринаром, кокетничает напропалую…

— Молли Тирни?

— Я одно время за ней ухаживал. Она ведь хорошенькая, согласись. А теперь она меня избегает.