– Господи!

– Если этим ограничиваешься.

– Господи боже! Так и знала, что нельзя тебе рассказывать!

– Не в том беда, что ты рассказала, а в том, что ты так делаешь. Тебе не кажется, что у тебя двойные стандарты?

– Я потому с тобой поделилась, что это не имеет значения. Ты сам сказал: это все равно что кормить его с ложечки гороховым пюре. Так и сказал, слово в слово.

– А теперь я вот что говорю, Лейла: не тебе попрекать меня тем, что я будто бы одержим. Сама ведь изобретаешь предлоги, чтобы у него побывать.

– Ему нужна забота.

– Он даже не хочет и половины того, что ты для него делаешь.

– Что ж, прости, но ты свой шанс упустил. У тебя был шанс сделать так, чтобы у меня появился более подходящий предмет заботы. И единственная причина, по которой ты…

– А! Начинается.

– Единственная причина, по которой ты…

– Серьезных причин было немало, и ты это знаешь.

– Единственная причина, по которой ты не захотел, – Анабел. Анабел, Анабел, Анабел. Что в ней такого чудесного и замечательного? Расскажи мне, пожалуйста. Я хотела бы понять.

Он тяжело вздохнул.

– Кроме первых двух лет, я почти никогда не был с ней счастлив. А с тобой я счастлив почти всегда. Стоит тебе войти в комнату – и я счастлив.

– Например, сейчас, когда я вошла? Я тебя осчастливила?

– Сейчас мы, кажется, ссоримся.

– Потому что в доме поселилась Анабел – ты сам это сказал. Ее голос, ее движения. Может быть, ты и был счастлив со мной, пока мы были одни, но как только она стала тут жить…

– Я уже признал: пригласить сюда Пип было ошибкой.