– Простите меня, – сказала Пип. – Это было так глупо с моей стороны. Одна из девушек Проекта прислала мне электронное письмо с приложением. Мне не следовало его открывать.

– Вы имели после этого доступ к моему домашнему компьютеру?

– Я? Нет! Да разве я смогла бы? Разве у вас нет паролей?

– Программа запоминает введенные символы.

– Я ничего про это не знаю. Я даже не знала, что там шпионская программа. В смысле – беспокоилась, но не была уверена.

– Вы не получали от него паролей?

– Нет.

– То есть вы ничего не видели с моего жесткого диска? Он не присылал вам документов оттуда?

– Нет! Мы вообще прервали связь!

– Вы абсолютно уверены?

– Том, боже мой, да! Вы и Лейла – мои кумиры. Я в жизни не стала бы за вами шпионить. Я в жизни не стала бы читать то, чего не должна. Я восхищена вами.

– А если он сейчас пришлет вам какой-нибудь документ? Ваши действия?

– Если буду знать, что это ваш документ, – не стану читать.

Том медленно выпустил из груди воздух, его плечи образовали выемку вокруг создавшейся пустоты. Вновь он с неизбывной печалью смотрел на кого-то незримого. Пип недоумевала: что за документ он у себя хранит, которого ей ни в коем случае нельзя видеть? Она не могла себе представить, что ему – ему! – есть что скрывать.

[le1o9n8a0rd]

[le1o9n8a0rd]

Мой роман с Анабел начался сразу же после того, как мы развелись официально. В обмен на мое признание, что я ее бросил (такой поступок был одной из немногих причин для развода, которые закон штата Нью-Йорк считал уважительными, и эта причина лучше всех, чувствовала Анабел, отражала причиненное ей зло), мне разрешили занять нашу ценную квартиру в Восточном Гарлеме с регулируемой квартплатой, тогда как Анабел поселилась одна в лесистой части Нью-Джерси. Поскольку о том, чтобы подвергнуть ее тяготам пребывания на Манхэттене, не могло быть и речи, мне приходилось садиться на автобус на той стороне Сто двадцать пятой улицы, потом ехать на метро до Сто шестьдесят восьмой, после чего пускаться в гораздо более долгий и неизменно тошнотворный путь на автобусе через Гудзон и сквозь все более грубо застроенные места к холмам северо-западнее Нетконга.

Я дважды совершил эту поездку в феврале, дважды в марте и один раз в апреле. В последнюю субботу мая мой телефон зазвонил около семи утра, вскоре после того, как я, нетрезвый, лег спать. Я взял трубку только для того, чтобы прекратить звонки.

– О… – сказала Анабел. – А я думала, что попаду на автоответчик.

– Я дам отбой, и оставляй свое сообщение, – сказал я.