– Ну ладно, ладно. Я просто дурью маюсь. Давайте встретимся и поужинаем на славу в лучшем ресторане Филадельфии. Я скучаю по моей Анабел.

Узнав, что я с ним разговаривал, она, конечно же, закатила сцену. Он соблазнитель, сказала она, а если не удается соблазнить, он запугивает, а если не удается запугать, он покупает, и хотя она раскусила его и умеет ему противостоять, во мне она не уверена; не исключено, что меня он соблазнит, запугает или купит. И так далее. Многое из того, что он сказал, звучало оскорбительно, но я не мог выбросить это из головы; с кем еще, в конце концов, я мог поговорить про Анабел? Ради эксперимента я вырастил в себе кое-какие железы и заявил, что она причиняет мне боль и обиду, подозревая, что я способен полюбить его, а не ее. Продолжая эксперимент, я сказал, что дал ему слово поужинать с ним. И, в точности как он и предсказывал, она согласилась пойти со мной.

В “Ле бек-фен” я первый и последний раз в жизни попробовал вино за три тысячи долларов. Дэвид протянул Анабел карту вин, и она читала ее, когда подошел винный официант.

– Дайте ей еще минуту, чтобы она смогла найти вашу самую дешевую бутылку, – сказал ему Дэвид. – А для нас с Томом я между тем попрошу “Марго” сорок пятого года.

Когда я спросил Анабел, одобряет ли она это, она посмотрела на меня неприятно расширенными глазами.

– Как знаешь, – сказала она. – Мне все равно.

– Это наша с ней маленькая игра, – объяснил мне Дэвид – высокий, подтянутый, энергичный человек с почти седой шевелюрой. Его внешность была внешностью Анабел в благородном мужском варианте, он выглядел намного лучше, чем средний миллиардер. – Но интересный факт вам на заметку. В таком месте самая дешевая бутылка зачастую сенсационно хороша. Почему – сам толком не знаю. Я вижу в этом, однако, черту выдающегося ресторана.

– Я не выискиваю ничего сенсационного, – возразила Анабел. – Я ищу такое, чтобы от цены не подавиться.

– Рад предположить, что ты, возможно, получишь и то и другое, – сказал Дэвид. Он повернулся ко мне. – Обычно я сам беру такую бутылку. Но в этом случае у нас игры бы не получилось. Видите, на какие поступки она меня толкает.

– Забавно: мужчины всегда винят в том, как они поступают с женщинами, самих женщин, – заметила Анабел.

– Рассказала она вам, как сломала зубы?

– Рассказала.

– Но не опустила ли лучшую часть? Она опять села на эту лошадь. Все лицо в крови, рот полон обломков, и она опять на нее вскакивает. И так дергает за узду, будто голову хочет ей оторвать. Чуть шею не сломала животному. Вот она какая, моя Анабел.