– Папа, умолкни, пожалуйста.
– Радость моя, я выставляю тебя перед твоим другом в хорошем свете.
– Тогда упомяни и о том, что я никогда больше не садилась ни на одну лошадь. Мне до сих пор скверно из-за того, как я с ней, бедной, обошлась.
Зная о ненависти Анабел к Дэвиду, я был удивлен тем, как непринужденно они общаются. Все равно что наблюдать за парой поносящих друг друга голливудских шишек: надо быть могущественным, чтобы принимать поношения с улыбкой. Когда Дэвид мимоходом сообщил, что женился, Анабел отреагировала вопросом:
– На одной или на нескольких?
– Больше одной мне не потянуть, – засмеялся Дэвид.
– Тебе нужно минимум три: парочку убьешь, одна останется.
– Моя первая жена была алкоголичка, – объяснил мне Дэвид.
– Ты
– Почему-то женщины всегда винят в том, как они поступают с мужчинами, самих мужчин.
– И почему-то всегда оказываются правы. Кто эта счастливица?
– Ее зовут Фиона. Тебе будет приятно с ней познакомиться.
– Мне не будет приятно с ней познакомиться. Мне приятно будет одно: уступить ей свои наследственные права. Просто покажи мне, где расписаться.
– Этому не бывать, – сказал Дэвид. – Фиона подписала так называемое добрачное соглашение. Тебе не удастся так легко отказаться от наследственных прав.
– Посмотрим, – сказала Анабел.
– Том, вам надо отговорить ее от этого безумия.
Мне непросто было включиться в эту полушутливую беседу. Я не хотел создавать у Дэвида впечатление, что слишком трепетно отношусь к Анабел или нахожусь у нее в подчинении, но не мог я и быть с ним чересчур накоротке: это выглядело бы как предательство по отношению к ней.
– Это не входит в мои должностные обязанности, – аккуратно заметил я.
– Но вы же согласны, что это безумие?