Олимп пользовал царское семейство со времен рождения Цезариона, и у Клеопатры не было повода сомневаться в его верности. Даже если он согласился примкнуть к тем, кому платил Октавиан, потребовалось бы время, чтобы его сердце переметнулось вслед за мошной. Со слезами на глазах Олимп обещал царице, что она почувствует сильную боль от укуса. «Сначала нестерпимая, эта боль быстро сменится онемением. Я видел, как жертвы укуса смеются точно в опьянении, так что, должно быть, в смерти от яда даже таится некоторое удовольствие. Скоро твои глаза закроются, и ты погрузишься в дрему, которая быстро перейдет в вечный сон смерти».

Ирас же говорил ей, что тот, кого укусила кобра, уходит прямиком к богам, потому что в яде змеи содержится эликсир бессмертия. Ведь это — божественная кобра, чья голова вздымается над короной Египта, в течение тысяч лет охраняя фараонов. Когда египтяне узнают, каким путем царица отправилась к богам, они будут знать: Клеопатра VII не умерла, но заняла свое законное место среди бессмертных.

Клеопатра настороженно смотрела на корзины, в которых таились ядовитые гады.

— Вам не обязательно присоединяться ко мне, — обронила она своим спутникам. — Это мой путь, моя судьба.

Хармиона просто покачала головой. Ирас отозвался:

— Думаешь, я позволю своей царице предстать перед богами с неуложенными волосами и в измятом платье? Я пойду вместе с тобой к богам как твой божественный прислужник.

Хармиона взяла царицу за руку.

— Нам уже много лет не нужны слова, Клеопатра. Ты была моей жизнью здесь, на земле, и я буду с тобой там, в смерти. Такое обещание я дала царю.

— Моему отцу? — спросила Клеопатра.

— Двум царям, твоему отцу и императору, — ответила Хармиона. — Такова была его последняя просьба ко мне: «Храни ее, пока мы не встретимся снова». Я вручу тебя ему лично, иначе его разгневанный дух вечно будет преследовать меня.

— Никогда бы не подумала, что услышу, как ты называешь императора царем.

— Он был царем, потому что его избрала великая царица.

Клеопатре не верилось, что мягкосердечный евнух, который так нежно причесывал гребнем ее волосы, так ловко и любовно вплетал драгоценные камни и золотые булавки в ее локоны, сможет взять в руки огромную смертоносную змею. Однако он отважно открыл корзину и осторожно убрал гирлянды, хранящие секрет.

— Почему они не шевелятся? — спросила Клеопатра.

— Страх и хитрость заставляют их оставаться недвижными, пока они не смогут нанести укус жертве наверняка.

Глаза Ираса блестели, словно орехи, вымоченные в масле. Ради торжественного случая он накрасил лицо, обведя глаза тонкими черными линиями и нарумянив щеки, точно девушка. Клеопатре показалось, что он слегка пьян. В последние месяцы евнух надевал черный паричок, чтобы прикрыть плешь на затылке.