– Не знаю, – вздыхает она. Без всякого намека на нежность она спрашивает: – А ты этого хочешь?

– Тебе обязательно нужно быть такой сентиментальной? – спрашиваю я в ответ.

Она вешает трубку. Я возвращаюсь на другую линию.

– Бэйтмен, Бэйтмен, Бэйтмен, Бэйтмен, – заливается Хэмлин.

– Я здесь. Заткнись ты, блядь.

– Мы все еще чего-то ждем? – спрашивает Макдермотт. – Давайте что-то решать.

– Я решил, что лучше сыграю в гольф, – говорю я. – Давно не играл.

– Хуй с ним, с гольфом, Бэйтмен, – говорит Хэмлин. – У нас заказ на девять в «Кактус»…

– И заказ, который надо отменить в «Тысяча пятьсот», мм, посмотрим… мы должны были там быть двадцать минут назад, Бэйтмен, – добавляет Макдермотт.

– О черт, Крейг. Ну, отмени его сейчас, – устало говорю я.

– Господи, ненавижу гольф, – с содроганием заявляет Хэмлин.

– Сам отменяй, – смеется Макдермотт.

– На чье имя? – без смеха, повысив голос, спрашиваю я.

После паузы Макдермотт тихо произносит: «Каррузерс».

Мы с Хэмлином разражаемся смехом.

– Правда? – спрашиваю я.

– В «Зевс-бар» попасть не удалось, – говорит Хэмлин. – Так что, «Кактус».