– Но ведь и ты не пьешь.
– Это не важно. Кроме того, я только что заказал бутылку. Вот.
– Ох, Патрик…
– Если ты вправду хочешь что-нибудь для меня сделать, то перестань устраивать мне сцену, – говорю я, в смущении глядя на зал.
Как только официант ставит на стол эспрессо без кофеина, портвейн и пиво, она просит его:
– Я буду… что? – Она со слезами, в замешательстве и испуге смотрит на меня. – «Корону»? Ты это пьешь, Патрик, да? «Корону»?
– О господи. Прекрати. Пожалуйста, извините ее, – говорю я официанту, а потом, как только он отходит: – Да, «Корону». Но мы в ебаном китайском ресторане, так что…
– О боже, Патрик, – всхлипывает она, сморкаясь в носовой платок, который я швырнул ей. – Ты – дрянь. Ты… не человек.
– Нет, я… – Я вновь запинаюсь.
– Ты… не… – Она останавливается, вытирает лицо, не в состоянии закончить фразу.
– Я не что? – с интересом спрашиваю я и жду ответа.
– Ты душевно… – шмыгает она носом, опуская глаза, плечи ее никнут, – нездоров. Ты… – задыхается она, – непредсказуем.
– Я предсказуем, – с негодованием вскидываюсь я. – Я вполне предсказуем.
– Ты чудовище, – всхлипывает она.
– Нет, – отвечаю я, глядя на нее смущенно. – Это
– О господи, – стонет она, так что люди, сидящие за соседним столиком, смотрят на нас. – Просто не верится.
– Ну все, я ухожу, – успокаивающе говорю я. – Я оценил обстановку и ухожу.
– Не надо, – говорит она, хватая меня за руку. – Не уходи.
– Я ухожу, Эвелин.