Погоня, Манхэттен

Погоня, Манхэттен

В четверг вечером в «Були» на «Ничейной земле» довольно невыдающийся марафонский ужин. Даже после того, как я объявил столу: «Ребята, послушайте, моя жизнь – это сущий ад», они полностью проигнорировали меня. Собравшиеся (Ричард Перри, Эдвард Ламперт, Джон Констебль, Крейг Макдермотт, Джим Креймер, Лукас Теннер) продолжают спорить о размещении акций, о том, на какие облигации лучшие перспективы в новой декаде, о девках, недвижимости, золоте, о том, почему долгосрочные облигации нынче слишком рискованны, о широких воротничках, о портфелях ценных бумаг, о том, как эффективно использовать власть, о новых способах тренировок, о «Столичной-Кристалл», как лучше всего произвести впечатление на очень важных людей, о неустанной бдительности, о жизни в лучших ее проявлениях, а я здесь, в «Були», похоже, не в состоянии владеть собой, в этом зале собралась целая куча жертв, в последнее время они попадаются мне на глаза всюду: на деловых встречах, в ночных клубах, в ресторанах, в проезжающих мимо такси и в лифтах, в очередях к банковским автоматам и на порновидеокассетах, на коробках печенья и на Си-эн-эн – повсюду, и у всех них есть общее: они – добыча, и за ужином я едва не слетаю с катушек, голова жестоко идет кругом, поэтому перед десертом я вынужден извиниться и пойти в туалет, я выкладываю дорожку кокаина, забираю в гардеробе свое шерстяное пальто от Giorgio Armani, из-под которого едва не выпирает «Магнум-357» в кобуре, и вот я на улице, но в утреннем «Шоу Патти Винтерс» было интервью с человеком, поджегшим свою дочь, когда та рожала, а за ужином мы все заказали акулу…

…в Трибеке туман, с неба вот-вот закапает, местные рестораны пусты, после полуночи улицы пустынны, кажутся нереальными, единственный признак жизни – звук саксофона на углу Дуэйн-стрит, в дверях бывшего «Дуплекса», заброшенного бистро, закрывшегося в прошлом месяце, молодой бородатый парень в белом берете исполняет очень красивое, но заезженное соло на саксофоне, возле его ног раскрытый зонтик с влажным долларом и какая-то мелочь, не устояв, я подхожу к нему, слушаю музыку, что-то из «Отверженных», он видит меня, кивает, и, пока он закрывает глаза, подняв инструмент, откинув голову – видимо, ему кажется, что это очень патетическое место, – я одним движением выхватываю из кобуры 357-й «магнум» и, не желая никого будить, прикручиваю к пистолету глушитель, по улице проносится холодный осенний ветер, и, когда жертва, открыв глаза, замечает пистолет, она прекращает играть, мундштук саксофона по-прежнему во рту, я тоже медлю, потом киваю ему продолжать, что он и делает неуверенно, а я поднимаю пистолет к его лицу и на середине ноты нажимаю на курок, но глушитель не срабатывает, и в то же мгновение, когда позади его головы возникает огромный малиновый круг, прогремевший звук выстрела оглушает меня, ошеломленный, все еще с живыми глазами, он падает на колени, затем на саксофон, я выщелкиваю обойму и меняю ее на полную, но в это время случается неприятность…