– Желаете взглянуть на… – начинает официант.

– Просто самый дорогой портвейн, – обрываю я его, – и, да, бутылку пива.

– Да уж, – бормочет Эвелин после того, как официант уходит.

– Ты все еще ходишь к своему знахарю? – спрашиваю я.

– Патрик! – предостерегающе замечает она. – К кому?

– Извини, – вздыхаю я. – К твоему психоаналитику.

– Нет. – Она открывает сумочку, что-то ищет.

– Почему? – озабоченно спрашиваю я.

– Я тебе говорила почему, – закрывая тему, говорит она.

– Но я не помню, – поддразниваю я ее.

– В прошлый раз он спросил, могу ли я провести его и еще троих человек вечером к «Нелль». – Она рассматривает свои губы в зеркальце. – Но зачем ты спрашиваешь?

– Мне кажется, тебе надо ходить к кому-нибудь, – нерешительно, но искренне говорю я. – Мне кажется, ты эмоционально нестабильна.

– У тебя в квартире висит плакат с Оливером Нортом, и ты называешь меня нестабильной? – спрашивает она, роясь в сумочке.

– Да, ты нестабильна, Эвелин, – говорю я.

– Это преувеличение. Ты преувеличиваешь, – упорствует она, перетряхивая сумочку и не глядя на меня.

Я вздыхаю, потом заговариваю серьезным тоном:

– Мне не хотелось бы развивать тему, но…

– Как нехарактерно для тебя, Патрик, – вставляет она.