Разговор идет как бы сам по себе – никакой темы, никаких четких конструкций, никакой объединяющей логики или чувства, за исключением, разумеется, его собственной скрытой, законспирированной логики. Просто слова, и, как в иностранном фильме с некачественным дубляжем, они накладываются друг на друга, так что почти ничего не слышно. Мне трудно сосредоточиться, потому что в последнее время со мной разговаривают банкоматы и порой высвечивают на экране странные обращения зелеными буквами, типа «Разнеси все к чертям в Sotheby’s», или «Убей президента», или «Скорми мне бродячую кошку», и еще меня до смерти напугала парковая скамейка, которая гналась за мной шесть кварталов – вечером в прошлый понедельник – и тоже пыталась со мной заговорить. К разрушениям я отношусь очень спокойно. Для меня это естественно. Так что мой вклад в общую беседу ограничивается встревоженным высказыванием:

– Я никуда не пойду, если у нас не заказан столик. У нас заказано где-нибудь или нет?

Я замечаю, что мы все пьем сухое пиво. Интересно, кроме меня, еще кто-нибудь это заметил? Я – в темных очках без диоптрий, в оправе под черепаховый панцирь.

У «Гарри» есть телевизор; идет «Шоу Патти Винтерс». Теперь оно выходит не утром, а после обеда и соперничает (не сказать, чтобы успешно) с Джеральдо Риверой, Филом Донахью и Опрой Уинфри. Тема сегодняшней передачи: равнозначен ли успех в бизнесе счастью? У «Гарри» дружно отвечают: «Определенно!» – сопровождая это криками и гиканьем. Все весело и дружелюбно смеются. Теперь на экране – кадры из старого репортажа с инаугурации президента Буша, потом – речь предыдущего президента Рейгана с еле слышными комментариями Патти. Ребята заводят вялый и неинтересный спор о том, врет он или говорит правду, хотя слов никто не разбирает. Единственный, кто горячится по-настоящему, – это Прайс, и, хотя мне кажется, что его голова занята чем-то другим, он использует этот повод для того, чтобы хоть на ком-нибудь сорвать свою неудовлетворенность. Он говорит, напустив на себя неуместно возмущенный вид:

– Как он может так лгать?! Как он может нести эту херню после всего дерьма?!

– О господи. – Я готов застонать. – Какого еще дерьма? Ну чего, мы решили, где будем заказывать столик? Вообще-то, я не очень голоден, но хотелось бы сделать заказ заранее. Как насчет «Двести двадцать»? – Немного подумав, я добавляю: – Макдермотт, какой у него там рейтинг, в новом «Загате»?

– Только не «Двести двадцать», – говорит Фаррелл, опережая Крейга. – В последний раз, когда я разжился там кокаином, он был так сильно разбодяжен слабительным, что я едва успел снять штаны.