В тот день она сидела с подругами в ресторане на площади Восстания и удивлялась чудесной панораме: с веранды ресторана, расположенного на верхнем этаже торгового центра, открывался вид на всю западную часть города. Солнце, высокое солнце ослепляло крыши домов, плавило в чистейшие блики купола вековых соборов. Кто бы мог подумать, что в тот день опоздавший Антон Цвет, подаривший Сирени большой букет и коробочку с загадочным подарком, расскажет о ее будущей судьбе в одном предложении, небрежно оброненном между делом:

– В августе приезжает мой добрый друг Коля Зарёв.

– Это тот самый провинциальный поэт, про которого ты говорил? – с вызовом сказала Белла.

– О, моя дорогая Белла, своим тоном ты сейчас оскорбляешь две трети города.

– А мне-то что?

Антон посмотрел на нее, недобро сощурив глаза и продолжил:

– Надеюсь, вы все с ним познакомитесь. Интереснейший человек, хоть порой и неразговорчивый.

– Посмотрим на твоего друга, мне даже интересно, – сказал Сирень.

И до августа никто больше про Зарёва не вспоминал.

– Опять Зарёв! – осекла она сама себя. – Только это в голову и лезет.

Возможно, из-за него она не любила вспоминать про тот шикарный день рождения.

Впрочем, сейчас от ее блеска и шарма не осталась и следа: она стояла на балконе и просыпалась, вся помятая и неуклюжая после короткого сна. Скоро на работу.

Антон вышел из подъезда в потертой бордовой куртке, держа в руках диск с одним из своих любимых альбомов. Он сразу же заметил застывшее в окне первого этажа лицо старушки. Обернулся и встретился с ее презрительным морщинистым взглядом. Пенсионерка локтями оперлась о подоконник с двумя горшками по углам, и почти в упор встречала и провожала гостей дома. Цвет всё никак не мог привыкнуть к таким соседям. Странный дом он выбрал в этот раз.

Музыкант кивнул старушке, будто всё хорошо, и пошёл к машине. Из-за мыслей о необоснованном презрении, которое испытывала к нему та женщина, он не сразу заметил страшное: его машина стала на 10-15 сантиметров ниже – крыша была буквально продавлена во внутрь. Цвет сказал несколько бранных слов, оббежал машину под каплями начинающегося дождя и снова встал на месте. Постояв с минуту, он вспомнил, что в последние дни забывал заплатить за парковку. Судя по вмятинам, кто-то ночью хорошенько попрыгал на ней. Антон поднял голову, посмотрев на камеру на столбе, а потом перевел взгляд на скромную жестяную будочку охраны. И камеры, конечно, не работали в тот момент. Он обернулся на окно старушки: отсюда казалось, что она улыбалась.

– Черти…

Он злобно сплюнул на тротуар назло врагам и сел в машину. Теперь его голова упиралась в продавленный потолок.