Сразу же на пороге появился Малыш Ёжик.
– А, Ярослав, проходи, – сказал Зарёв и сел в кресло, унимая дрожь в руках.
Посетитель прошел по наполненному светом кабинету и сел на гостевой стул.
– Это кто был? – неуверенно спросил он, не зная уместно ли его любопытство.
– Это гончие губернатора. Грыземся из-за фестиваля.
– А в чем проблема?
– Да с ними невозможно разговаривать. Со всеми ними. Они живут в такой реальности, где нет бедных, нет покалеченных, где всё подсчитано и сыто. Бёлль таких называл радостными идиотами. Ради себя они делают всё и всеми средствами. Каждый раз сразу хочется гнать их отсюда в шею. Но ведь жалко, их, дураков.
Николай посмотрел в окно, сделав паузу, и в уже более миролюбивой манере продолжил:
– Нам с тобой сейчас надо в типографию спустится и обговорить нюансы связанные с твоей книгой. Мне вчера из отдела сообщили, что у них там что-то не получается по первоначальной задумке.
Вернувшись через пол часа из типографии, Николай хотел зайти в свой кабинет, но секретарша его окликнула:
– А вы поздравили Ярослава?
– А с чем именно? – повернулся к ней поэт.
– Так как же, он получил премию имени Михаила Юрьевича за свой последний роман.
– Ух ты… И ничего мне сказал, да и прошляпил… – Николай опустил глаза, подумав о том, что надо бы что-то подарить Ёжику раз такое дело, и улыбнулся. – Скромнейший он человек.
Николай поблагодарил секретаршу за новость и вернулся в кабинет, где его уже ждал главный редактор, желающий выяснить отношения после провального разговора с посланниками власти.
После обеда пришло время ехать через полгорода, чтобы заверить документы. Павел был готов и подъехал прямо к Дому книги. Сегодня водитель пребывал в какой-то напряженной задумчивости, несвойственной ему.
– Как вчера добрался до дома? – спросил Николай, пытаясь его разговорить.
– Угу, нормально.
Зарёв вздохнул и начал смотреть в окно: Павел сегодня был сам себе на уме. В кармане зазвонил телефон. Поэт достал его, посмотрел на экран и сбросил.
На одном из долгих перекрестков, водитель внезапно сбивчиво заговорил: