– А вы на работу вернетесь?

– Думаю, что в ближайшее время, нет, – блекло отвечал поэт в трубку. – Слушай, Ярослав, я ведь тебе так и не отдал кое-что. Мой стол еще на месте стоит?

– Конечно.

– Там в верхнем ящике есть для тебя подарок, завернутый в бумагу с оленями. Я ведь тебя так и не поздравил со вручением премии.

– Ох, спасибо большое. Знаете, без вас бы у меня ничего не получилось, вы для меня главный учитель.

– Не наговаривай на меня, ты талантлив и… и молодец. Помни о том, что… – он замолчал и издал тихий сдавленный стон. – Носи… с удовольствием мой подарок.

В свое время, Людвиг Витгенштейн заметил, что выражение «смысл жизни» не имеет смысл с точки зрения языка. Ибо смысл может быть только у конкретных вещей, в данном случае – у составляющих жизни. Но его не может быть в целом, ведь тогда мы выбрасываем конкретные вещи, в которых этот смысл покоиться.

Зарёв почувствовал, что тело предало его. Но это было оправданное предательство: всю свою жизнь он не обращал внимание на неудобство, стужу и палящее солнце, думая, что и как всякий романтический герой сможет выдержать всё это.

– Ладно, я пойду в дом, ветер крепчает.

– Хорошо, я еще вечером позвоню.

– Пока, Ёжик… прощай.

Он остановил звонок, опустил руку с телефоном и отпустил его, смотря вперёд. Сколько лет он гнал сам себя вперед, гнал мрак от себя, не давал себе ни минуты покоя. А теперь он понял: всё, момент настал. Тело само подсказывало ему, что сейчас будет: пришло время умирать. И с неким стоическим чувством, присущим героям былых времен, он выпрямился и поднял голову вслед за махом крыла чайки. Он чувствовал, как холод и онемение от грядущей катастрофы расползаются по нему. Но он был спокоен. Сейчас он уже был готов это принять. Он упал с пригорка вперед лицом и сразу же распластался в высокой траве. Его лицо уткнулось в мокрую землю, и поэт несколько секунд смотрел на нее, пытаясь понять, о чем это? Знакомая тень пробежала в его глазах, и спаситель испустил дух.

И мир остановился от Калифорнии до берегов Невы.

Смотри.

Как по её губам стекает терпкий сок,

Как руку запускает он в его густую шевелюру,

И как весь спорт становится безногим,

Не в силах встать с своих трибун.

И наши мириады слов закроют