Отец, сын и банковский счет воссоединятся, и Эллис не позволит, чтобы хоть что-нибудь в мире этому помешало – особенно что-нибудь столь мало значащее, как я.

Глава 41

Глава 41

Всю ночь я ворочалась и металась, сбивая одеяла, пока они не превратились в путаный ком. Каждый раз, как что-то свистело в дымоходе или дребезжало окно, каждый раз, как я вообще что-нибудь слышала, я была уверена, что это Энгус идет ко мне, и что мне тогда делать? Все ему рассказать и надеяться, что он придумает выход, который не пришел мне в голову? Или просто надеяться, что мой рассказ не заставит его сразу же пойти и убить Эллиса?

В конце концов я поняла, что больше так не вынесу, и прокралась вниз, в кухню, на ощупь пробираясь вдоль деревянных дверей, за которыми была его кровать, пока не дошла до шва, где они сходились. Энгус заперся.

Я прижалась к щели лбом, думая, что он, скорее всего, знает, что я тут, – я чувствовала, что он за этими дверями, так же явственно, как биение сердца в своей груди, – но даже если он не чувствует меня точно так же, он наверняка слышал шорох моих пальцев по филенкам, или щелчки, с которыми двери ходили по рельсам под тяжестью моей головы.

Если он и знал, что я стою рядом, то вида не подал. Все к одному, сказала я себе. Меня ничто не могло спасти, и сама я ничего не могла сделать для Энгуса, только навредить ему. Я прижалась губами к двери в молчаливом поцелуе и на цыпочках поднялась обратно к себе.

Утром, едва выйдя из своей комнаты, я услышала, как внизу разговаривают Эллис и Хэнк, и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

Я, как-никак, была дочерью своей матери, и умиротворение Хэнка и Эллиса должно бы было даться мне легко, пусть даже я совершенно не хотела этим заниматься. А на меня вместо этого навалились тошнота, оцепенение и сонливость. Словно с моим мозгом уже поработали, а мне никто не потрудился сказать. Я гадала, какова эта процедура и сохраню ли я хоть какие-то воспоминания после. Думала о том, получится ли у меня завести новые.

Анна сидела у огня, полируя набор столовых приборов, разложенный на куске фетра. Она подняла взгляд, когда я проходила мимо, и мы ненадолго встретились глазами; интересно, подумала я, что ей рассказала Мэг.

– Доброе утро, милая, – сказал Эллис, вставая и отодвигая для меня стул.

– Доброе утро, дорогой, – ответила я.

Когда я произнесла ласковое обращение, на лице Эллиса мелькнуло изумление, как и вчера вечером. Хэнк посмотрел на меня и ничего не сказал. Отсутствие выражения на его лице меня испугало.

– Ты явно чувствуешь себя лучше, – заметил Эллис, снова садясь за стол. – Выглядишь, словно Рита Хейворт, собирающаяся на сафари. У тебя на сегодня планы?