Я рванулась вниз по склону и, прежде чем они поняли, что происходит, запрыгнула на нос лодки. Приземлилась я на колени в набравшуюся на дно дождевую воду и ударилась ребрами о скамью.

Когда я подняла голову, чтобы отвести мокрые волосы с лица, то увидела, что Эллис смотрит на меня, пораженно открыв рот.

– Мэдди! Какого черта? – сказал он.

Хэнк вылез из-под плаща.

– Господи Иисусе! Какого черта ты тут делаешь? Мы же тебе сказали, что день неподходящий.

За скамьей, на дне лодки, лежало миниатюрное чудовище – с изогнутой шеей и выступающими глазами, с длинным спинным плавником и оливково-зеленым телом.

Я перегнулась через скамью и схватила его.

– По этой причине? – спросила я, размахивая подделкой над головой.

– Мэдди, брось, – сквозь зубы сказал Эллис.

– С удовольствием.

Я швырнула чудовище через плечо, подальше от лодки. Оно упало на бок, и я рассмеялась.

– Господи, даже не работает!

Эллис молча на меня смотрел.

Хэнк трагически вздохнул:

– Эллис, поймай эту штуку, хорошо? У нас кончается древесина, которую можно гнуть. И, может быть, заодно попробуешь получше контролировать свою жену?

Эллис взял весла и стал грести в сторону модели, не спуская с меня глаз.

– Эй, Хэнк! – крикнула я срывающимся от усилий голосом. – Я хочу с тобой поговорить! Про то, как меня контролировать. Сюда входит превращение моей лобной доли в суфле?

Хэнк закатил глаза:

– Будешь орать, войдет, Мэдди. Он просто хочет, чтобы ты перестала вести себя как психопатка. Если сможешь, ничего он с тобой делать не станет.

– Вчера ты так не думал. Что изменилось?