– Какого хера?

Мисс О’Корен одернула платье, повесила сумочку на плечо, повернула за угол и вошла в банк. Уинстон хотел остановить ее, но не стал ничего делать и вопросительно посмотрел на Чарльза.

– И не спрашивай. Те шесть кусков только раздразнили ее аппетиты.

– Вы все ненормальные, – сказала Иоланда.

– Может быть, – ответил Белый, надевая халат. – Но если ты думаешь, что я маманю оставлю там одну, то это ты ненормальная. Остальные как хотите, я никого не тяну.

Фарик велел Надин вернуться на крышу, а сам приковылял к Уинстону. Борз отдал ему костыли.

– Я к тебе прислонюсь на секунду, – Фарик медленно вдел руки в рукава. – Знаешь, мы, прежде чем приехать сюда, проголосовали за тебя. Я глазам своим не поверил, но твое имя было в бюллетене. Я думал, что приду туда и начну кричать: «Как тут проголосовать за Уинстона Фошей, куда его вписать?» Но твое имя уже было в бумагах.

– Значит, минимум три голоса у меня есть.

– Не-а, два: Надин проголосовала за Джермана Джордана.

– Три точно есть, мама за тебя голосовала, – сказал Чарли О’, хлопая Уинстона по спине. – Но я не думал, что там все такое напряжное. Занавески какие-то. И не знаешь, что за ними, голая баба или священник. Странная штука это голосование. Им нужно ставить какуюнибудь музыку для настроения.

Чарли причесался, повесил на шею стетоскоп, потом надел очки в толстой черной оправе.

– Как я выгляжу, йоу?

– Как доктор, надо полагать, – ответил Уинстон.

– О’кей, все дымовухи горят, – сообщила с крыши Надин.

Фарик схватил костыли.

– Скоро вернемся.

– Только вернемся богатыми и вообще, – засмеялся Чарльз, перекладывая в карман «антидот» и пристраиваясь за Фариком.

Уинстон смотрел, как они скрылись внутри. Иоланда потянула его за локоть.

– Пойдем.

Они прошли мимо «доджа» с Армелло внутри, не отрывая глаз от дверей банка. Уинстон остановился и вернулся к машине, а Иоланда с Джорди пошли дальше к перекрестку. – Что ты делаешь?