Младшая сестра Артура, Маргарет, вела себя более сдержанно. Она была тиха, как ей было велено, и лишних вопросов не задавала, словно чувствуя, что в доме творится что-то нехорошее, хоть и не понимала, что происходит.

А наш маленький Гарри уже вовсю отстаивал свою независимость. Ему было наплевать на притихший двор. Это был крепенький малыш, обладавший громким голосом и звонким смехом, обожавший всяческие игры и музыку; впрочем, даже он немного притих под гнетом охватившей двор тревоги. Теперь почти ни у кого не находилось времени, чтобы поиграть с Гарри, никто не останавливался, чтобы с ним поговорить, все быстро куда-то убегали, и в большом зале кипела какая-то тайная деятельность. Малыш озирался в полной растерянности, глядя на тех, кто всего месяц назад в любую минуту готов был остановиться и поговорить с ним, или подбросить его к потолку, или поиграть с ним в мячик, или повести его на конюшню посмотреть лошадок; теперь все только хмурились и торопливо пробегали мимо.

— Сэр Уильям! — окликнул Гарри одного из братьев Стэнли, проходившего мимо. — Гарри тоже хочет!

— Тебе нельзя, — на ходу бросил сэр Уильям, холодно на него глянув, и направился на конюшенный двор. Мальчик замер как вкопанный, растерянно ища взглядом няньку.

— Ничего страшного, — с улыбкой успокоила я сынишку. — Просто сэр Уильям очень торопится.

Гарри нахмурился.

— А почему? Почему он не играет с Гарри? — спросил он, и у меня не нашлось подходящего ответа.

Казалось, весь двор развернут, точно войско перед атакой. Важнее всего были новости, поступавшие из Малина. Генрих отправлял в Ирландию своих лордов и советников, которые вели переговоры с ирландскими лордами, требуя, чтобы те вспомнили, какому королю они обещали хранить верность, и упрекая их в желании перебежать на сторону какого-то самозванца. Предателей прощали в торопливой вспышке великодушия и освобождали из тюрем, и они опять клялись Генриху в преданности. Старые забытые союзы ковались заново. Ирландия должна была стать безопасной, а от ее населения требовалось отвратить сердце от столь любимого на Севере сына Йорка и льнуть к своему нынешнему правителю Тюдору. Представители ближнего окружения Генриха — те, кому он более всего доверял, — отправились в Бристоль, дабы собрать и подготовить корабли, способные патрулировать пролив и следить за теми судами, что приходят из Франции, Фландрии, Ирландии и Шотландии. У «этого мальчишки», похоже, друзья и союзники имелись повсюду.

— Ты ждешь нового вторжения? — сама себе не веря, спросила я мужа.

У Генриха на лице между бровями залегла глубокая складка.