– Я не могу это слушать, – решительно говорю я.

– Я вам ничего не говорю, – отвечает она. – Я рассказываю о своих видениях, а вы можете слушать или нет, как пожелаете. Господь повелел мне говорить вслух; этого мне довольно.

Она ненадолго умолкает.

– Я не говорю вам ничего, чего не сказала бы самому королю, – напоминает она мне. – Меня отвели к нему, чтобы он знал, какие у меня видения. Он со мной спорил, говорил, что я ошибаюсь; но не приказал мне замолчать. Я буду говорить, и пусть слушает любой, кто пожелает. Те, кто хочет остаться во тьме, извиваться в земле, как Рытик, пусть так и делают. Господь сказал мне, а я сказала королю, что если он оставит свою жену, королеву, и притворится, что женился на любой другой женщине, то не проживет и дня, нет, ни часа после этого ложного венчания.

Она кивает, глядя на мое пораженное лицо.

– Я сказала эти слова самому королю, и он поблагодарил меня за совет и отослал домой. Мне позволено говорить такое, потому что это от Господа.

– Но король не свернул со своего пути, – указываю я. – Он мог выслушать вас, но он к нам не вернулся.

Она пожимает плечами:

– Он, должно быть, поступает, как считает нужным. Но я предупредила его о последствиях. Придет день, и когда этот день придет, вы должны быть готовы, принцесса должна быть готова, и если ее трон не будет ей предложен, она должна его взять.

Ее веки на мгновение начинают трепетать, так что я вижу лишь белки ее глаз, точно она сейчас упадет в обморок.

– Ей придется сесть на коня во главе своих людей и укрепить дом свой. Она въедет в Лондон на белом коне, и люди встретят ее ликованием.

Она моргает, и с ее лица уходит отрешенное нездешнее выражение.

– А ваш сын, – она кивает в сторону Монтегю, ждущего в глубине часовни, – будет подле нее.

– Как военачальник?

Она улыбается мне:

– Как король-консорт.

Ее слова падают в тишине часовни.

– Он – Белая Роза, в нем королевская кровь, он родня всем герцогам королевства, первый среди равных, он женится на ней, и они будут коронованы вместе.

Я ошеломлена. Я перевожу глаза с нее на Монтегю.

– Уведите ее, – говорю я. – Она слишком много говорит. Она изрекает опасную правду.