Она улыбается, ее ничто не тревожит.

– Не говорите о моих сыновьях, – приказываю я. – Не говорите о нас.

Она склоняет голову; но не дает обещание.

– Я отведу ее обратно в Сайон, – вызывается Джеффри. – О ней очень высокого мнения в аббатстве. Изучают с нею вместе старые документы и легенды. Сотни людей стекаются к дверям аббатства, чтобы просить ее совета. Она говорит им правду. Все шепчутся о пророчествах и проклятиях.

– А мы нет, – решительно отзываюсь я. – Мы о таком никогда не говорим. Никогда.

Ричмондский дворец, к западу от Лондона, лето 1532 года

Утро, когда я возвращаюсь из Лондона и сообщаю принцессе, что ее отец отправляется в октябре на большой совет во Францию и берет с собой двор, но не ее, выдается трудным.

– Я поеду позже? – с надеждой спрашивает принцесса.

– Нет, – отвечаю я. – Не поедете. И ваша матушка королева тоже не будет присутствовать.

– Отец берет только свой двор?

– В основном дворян, – примирительно говорю я.

– А Леди поедет?

Я киваю.

– Но кто с ней станет встречаться? Не французская же королева?

– Нет, – неловко отвечаю я. – Королева не станет, потому что она родственница вашей матушки. И сестра короля тоже не станет. То есть нашему королю придется встретиться с королем Франции один на один, а мистрис Болейн останется в нашей крепости в Кале и даже не заедет во Францию.

Принцесса, похоже, озадачена этими сложностями, но и любой был бы озадачен.

– А кто спутники моего отца?

– Всегдашний двор, – с тяжелым сердцем отвечаю я; и тут мне приходится сказать правду ей в лицо – ее бледное и обиженное личико. – Он берет с собой Ричмонда.

– Он берет с собой мальчика Бесси Блаунт, но не меня?

Я мрачно киваю.