– Господь внушил королю, что его брак с королевой Анной – единственный действительный брак и ее дети будут его наследниками.

– Но принцесса Мария может по-прежнему оставаться принцессой, – указываю я. – Одной из двух. Старшей из двух, родившейся раньше.

– Нет, – прерывает меня герцог.

Я вижу, что это его озадачивает, и он сразу же приходит в раздражение, стоит мне об этом упомянуть.

– Этого не будет. Я здесь не для того, чтобы с вами спорить, а для того, чтобы исполнить королевскую волю. Я должен отвезти ее в Хетфилдский дворец, ей надлежит поселиться там, под присмотром сэра Джона и леди Анны Шелтон. Ей разрешено взять с собой служанку, и придворную даму, и конюха, чтобы смотрел за лошадьми. И все.

Шелтоны – родня Болейнам. Он заберет мою девочку и поселит в доме, принадлежащем ее врагам.

– Но как же ее дамы? Ее камергер? Ее конюший? Наставник?

– Ей не разрешено никого взять с собой. Ее двор распускается.

– Но я должна поехать с ней, – оторопело произношу я.

– Нет, – отрезает он.

– Король лично вверил ее моим заботам, когда она была младенцем!

– Это время прошло. Король сказал, что она должна служить принцессе Елизавете. Ей никто служить не будет. Вас отпускают. Ее двор распущен.

Я смотрю в его суровое лицо и думаю о его вооруженных людях в нашем рождественском дворе. Думаю о принцессе Марии, которая вернется с прогулки, и о том, как сказать ей, что ей суждено жить в старом дворце в Хетфилде, без свиты и слуг, подобающих принцессе, без товарищей ее детства. Ей придется прислуживать бастарду Болейн в доме, которым управляют родичи Болейнов.

– Господи, Томас Говард, как вы до такого дошли?

– Я не скажу королю «нет», – скрипучим голосом говорит он. – И вы, женщины, не скажете. Ни одна из вас.

Принцесса почти без чувств от боли, она бледна. Ей слишком дурно, чтобы ехать верхом, мне приходится усадить ее в паланкин. Я подкладываю ей под ноги горячий кирпич, второй, завернутый в шелк, кладу ей на колени. Она высовывает ручки из-за занавески, и я вцепляюсь в нее, словно не могу вынести разлуки.

– Я пошлю за вами, как только смогу, – тихо произносит она. – Он не может вас со мной разлучить. Все знают, что мы всегда были вместе.

– Я спросила, можно ли мне с вами, я сказала, что поеду за свой счет, что буду служить вам даром. Я бы оплачивала вашу свиту, чтобы вам служить.

Речь моя бессвязна от тревоги, краем глаза я вижу, как Томас Говард садится в седло. Паланкин качается из-за того, что мулы беспокойно переступают, я еще сильнее сжимаю руки принцессы.