– Там будут музыкальные коллективы самых разных эпох…

– И грязь, – сказал Лео.

– Разве тебе не хочется испытать на себе мощную энергию огромного количества людей?

– Тесс, милая, и как тебе удается оставаться такой непоколебимой оптимисткой?

В последние дни его похвала все чаще стала превращаться в критику. Или я просто начала над этим задумываться. И все-таки у меня оставалась надежда, что однажды все будет по-другому.

В прошлый раз после секса Лео спросил меня:

– Тесс, давай сбежим с тобой в Испанию? Поселимся в кортихо[27], будем ужинать под сенью серебристых олив, пить хорошее вино, выращивать апельсины и трахаться так, словно каждый день – последний.

– Или в Италию, – предложила я, поскольку не знала, что такое «кортихо». – Мне всегда хотелось вернуться в Италию.

Он так удивленно на меня посмотрел, что я сразу почувствовала себя дурой – я даже не поняла, что это была одна из его метафор, не имевшая ничего общего с реальным желанием. Но, с другой стороны, подумала я, даже в метафоре на каком-то уровне должны быть сокрыты его желания, разве нет?

Мартин что-то говорил мне. Нет, не мне, он, скорее, делал объявление.

– Хоуп хочет брать уроки вокала, – сказал он. – И теперь, когда ей уже исполнилось восемнадцать, она может делать все, что захочет.

– Отличная идея! – согласилась я.

– Вы не можете мне запретить, – подключилась Хоуп. – Я уже совершеннолетняя!

Все за столом смотрели на меня. Я вдруг забеспокоилась: сколько времени я была погружена в свои мысли о Лео? Кажется, я что-то пропустила.

– Но я никогда не запрещала тебе, – засмеялась я.

– Ты не разрешала ей брать уроки музыки, – Мартин стоял на своем.

– Минуточку! – возмутилась я. – Никогда я ничего такого не запрещала!

Кто купил ей синтезатор? Кто все время слушал ее пение? Все я!

– Ты мне сказала, что брать уроки – слишком дорого, – встряла Хоуп.

– Да, и речь шла об уроках игры на фортепиано много лет назад, правда? Никто ничего не говорил про уроки вокала.