– Если бы ты была овощем, – хихикнула Гейл. – Ну а Лео тогда каков был?

– Он был бы корнишоном, – злобно сказала я, прекрасно зная, что он бы убил меня за такие слова.

Воскресным утром я сидела в соседнем кафе за утренней газетой и вдруг подскочила от неожиданности – телефон завибрировал. Кто-то лайкнул мою фотку. Карл. У нас с ним в Фейсбуке был общий друг – Лоркан, что не очень обнадеживало.

«Томас Гарди или Дэвид Николс?» – написал он. Хм, умно. Первый написал «Тэсс из рода д’Эрбервиллей», а второй – «Однажды», и на первой странице этой книги была цитата из «Тэсс».

– Оба, – ответила я.

– Кофе?

– Как раз сейчас пью.

– Где?

Карл пришел даже быстрее, чем через десять минут, так что у меня не было времени передумать и сбежать. Он был довольно высокий, широкоплечий, с прямыми светлыми волосами, и ему было лет двадцать. Был ужасный момент, когда он стал оглядывать кафе и его взгляд проскочил мимо меня, но потом он снова посмотрел на меня, вопросительно поднял брови и улыбнулся. Я тоже улыбнулась ему.

– Тесс?

Я не знала, что делать. Встать и поцеловать в щеку, остаться сидеть? Поэтому я просто сказала:

– Присаживайся, – как будто он пришел ко мне на собеседование.

На нем были джинсы и серая облегающая футболка, выгодно подчеркивающая мышцы груди. И от него исходил животный запах только что проснувшегося мужчины.

Я представила, как он лежит, раскинувшись на кровати, едва приоткрыв глаза, берет телефон, видит мое фото, но из-за того, что он еще сонный, не замечает, что я выгляжу лет на десять старше его.

– Тебе заказать что-нибудь? – спросила я.

– Я бы слопал бутерброд с беконом, – ответил он.

Я заказала себе еще латте и маленькое сливочное пирожное.

Он сказал, что учится на факультете английской литературы и изучает исландский, потому что его мать родом из Исландии. И я почему-то наврала ему, что тоже училась на литературном. И потом мы говорили о книгах, которые недавно прочитали, а когда он спросил меня, чем я занимаюсь, я зачем-то сказала, что я – писатель.

– Ого! – сказал он, пристально глядя на мой рот.

– Что? – спросила я.