Трофим улыбнулся, поднял указательный палец вверх, мол, сейчас все будет, встал с кресла, велел всем усаживаться за стол и внимать его гениальному плану. Он разгуливал по комнате, поглядывая то в окно, то на сидящих сподвижников. За окном день постепенно клонился к вечеру: солнце медленно уходило к горизонту, раскрашивая небо в предвечерние цвета. Немытые окна совещательной комнаты выходили на запад, поэтому в комнате было светло.

Король улиц начал громко и официально, словно оратор – все молчали и слушали его:

– Друзья мои, с нами поступили нагло, вызывающе и глупо. Причем это сделали наши псевдопартнеры из клуба, на который мы угрохали кучу средств и людских ресурсов. Эти ебаные обормоты поступили недальновидно… прежде всего для себя. Не вижу смысла затягивать с возмездием за неповиновение, – Трофим медленно бродил вокруг стола, активно жестикулируя. Вершинин оперся об стену, сложил руки на груди и слушал Трофима, насупившись. Главарь продолжал с еще большей энергией и энтузиазмом. – Нужно быть больным на голову, чтобы, будучи слабым, зависимым, безынициативным и беспомощным, умудриться перечить… затевать ссору с нами, полноправными хозяевами этого чертового городишка! – Трофим ощущал себя монархом, чья империя достигла рассвета. – Они заслуживают самого страшного и изощренного наказания. И пусть это будет уроком для всех и для каждого, что перечить нам – это преступление, которое карается высшей мерой наказания, – Трофим неистовствовал, красноречия и фантазии у него было хоть отбавляй. Позабыв о ночной расправе, он предвкушал предстоящую. – Но сначала мы сдерем с них все деньги и весь оставшийся товар до последней песчинки! В общем, план такой…

Трофим изложил свой план четко и быстро – ему не терпелось начать действовать: он жаждал крови. Все было объяснено доходчиво. Все мотали головами, одобряя порядок действий. В мыслях у этих людей было только то, как угодить начальству – думать и заявлять о возможных последствиях и обстоятельствах, которые могли полностью или частично разрушить планы Трофима, никто не желал. Кроме одного человека. Пока все соглашались, предусмотрительный и проницательный Никита многого не одобрял и терпеливо ждал, чтобы высказать свои опасения. Подобные непредсказуемые действия Трофима мигом могли поменять весь расклад сил – не всегда в его пользу. Он никогда не ограничивал себя рамками, но не мог не оставить своего фирменного подчерка. Это и не нравилось Никите, который молча покачивал головой, всем своим недовольным и обеспокоенным видом показывая, что он не принимает плана.